Ефросинья — полоцкая мадонна

Просмотров: 4702Комментарии: 0

Во славном городе Полоцке седая старина глядится с прибрежных круч в зеленоватые воды Двины. Скоро минет тысяча лет Софийскому собору, статью своей спорившему со знаменитыми храмами Киевской Руси. Нынче в его зале, славящемся отменной акустикой, звучит органная музыка, лучшие музыканты играют Танеева, Рахманинова, Вивальди. В нескольких шагах от «Софийки», как ласково зовут храм полочане, поднят с речного дна один из четырех «Борисовых камней» — всемирно известный памятник эпиграфики. И сейчас можно разглядеть на многотонной глыбе крест и горестную фразу «Господи, помози рабу своему Борису». Надпись сделана в XII веке полоцким князем: в утешение себе. На соседних холмах — подворья и храмы, помнившие Франциска Скорину. По Красному мосту перейдем узкую речку Полоту вблизи ее устья. Как раз в этом месте в октябре 1812 года русский корпус П. Витгенштейна основательно потрепал арьергард наполеоновского войска. Ну да это в масштабах здешней истории дело не ахти каких далеких дней. Зато по соседству, на правом берегу Полоты и поныне заметны полуосыпавшиеся валы городища: девятый век. Здесь находился замок князя.

Еще несколько минут ходьбы по холмам среди кустов, где когда-то шумела веками нетронутая пуща, и перед вами — как бы застывшая музыка в камне: Спасо-Ефросиньевская церковь. Чем же таким берет небольшая церквушка, каких немало строилось на грешной земле? И размер-то всего-ничего: восемь на двенадцать. Обычный купол, скромная архитектура. Рядом играют на солнце все пять куполов величественного Крестовоздвиженского собора, а ведь не подавляют его стены маленькую соседку. Есть в ней что-то неотразимое, заставляющее помнить, как о чуде. Сродни храму на Нерли.

Ефросиньевский монастырь возрожден два года назад. Видишь смиренно спешащих со своими заботами монахинь, сейчас в монастыре их двадцать. В соборе в назначенные часы проводятся богослужения. Спасо-Ефросиньевская церковь открыта для посетителей весь день. Внутри — потемневшая от времени кладка, сырость. Лестница наверх, в кельи. Спрашивают монахиню Марфу:

— Зачем приходят сюда люди, сестра?

— Услышать доброе слово.

С фрески на кирпичной кладке смотрит прекрасный женский лик.

О дочери полоцкого князя Святослава, внучке Всеслава Чародея, носившей в миру славянское имя Предслава, летописи донесли немногое. Известно, что Предслава нарушила волю отца и не согласилась на брак с нелюбимым человеком. Было ей всего двенадцать лет, но современники писали о «красе, восхищения достойной». Дала княжеская дочь обет послушания и нареклась монахиней Ефросиньей. Вот скупое свидетельство летописца: «Блаженная Ефросинья заложи церковь камену святого Спаса от начатна и устроена за 30 недель». Известно имя мастера, воздвигнувшего жемчужину древнерусского зодчества. Имя ему: Иван. За полгода построили и, между прочим, стоит эдакая краса восемь веков! На свои средства Ефросинья возвела два монастыря, много помогала бедным — кровом и хлебом. Монастыри на Полоте имели важное военное значение: оберегали от набегов воинственных западных племен. Что еще знаем о Ефросинье? Покровительствовала искусству. До начала последней войны в Могилеве хранился полуметровый крест, произведение замечательного модельера Лазаря Богши: золотые пластины с эмалью, драгоценными камнями, изображениями святых, имелся на нем и портрет княжны-монахини. Крест вывезли фашисты перед уходом из города, следы его не найдены до сей поры.

Жизнь Ефросиньи была недолгой: около пятидесяти лет. По ее стопам пошла младшая сестра Гордислава, и в летописях опять же можно найти намек на отчаяние отца: из монастырей дети не возвращались. Ну, а главное, что сделало бессмертным имя заточницы из Полоцка — просветительская деятельность Ефросиньи. Вдумайтесь в ее обращение к современникам из «Жития»: «Боюсь, как бы не стали вы сорняком и не предали бы вас огню неугасимому, о люди! Постарайтесь же, дети мои, избежать зла и превратитесь в пшеничный колос и обмолотитесь в зернах живительных и благодатных для всего земного».

Это сказала женщина в начале нашего тысячелетия, во времена темные и смутные, когда еще не проснулись и первые лучи Возрождения в итальянских и французских замках и монастырях.

И зимой довелось стоять у ветхих монастырских ворот, и весной, и всегда двор перед Спасской церковью наполнял тихий говор. Рассуждают нынче о причинах возросшего внимания к религии, о том, что все это, мол, преходящая дань моде, что интерес вызван десятилетиями запрета: закрыли после войны и Ефросиньевский монастырь, пришли в убогое состояние постройки, разобраны кельи. Да, посещают храм Спаса не только из желания облегчить личное горе, но и из обычного любопытства: не будем судить строго. Ибо высокая нравственность — это не только удел религии, это и накопленная веками мудрость, и терпение народа, и милосердие, и сотворение добра. Кто скажет, что нынче этого в избытке?

Ефросинья умерла во время паломничества к святым местам в Иерусалим. Ее тело предали земле в Киево-Печерской лавре. Она — первая женщина, канонизированная в святые православной церковью. В 1910 году нетленные мощи полочанки повезли на специальном пароходе вверх по Днепру в ее родной город. И на всем пути, вдоль берега, а после вдоль пыльного полоцкого шляха стояли коленопреклоненные толпы людей. В двадцатые годы, в засилье воинствующего безбожничества, мощи Ефросиньи выставили напоказ в губернском Витебске. После — хранили в музейном запаснике. И только осенью сорок третьего по настоянию духовенства полоцкая монахиня вернулась к своему пределу, хочется верить, навсегда.

...Музыка из белого камня, тропа, вьющаяся меж холмов. Пронзительный, скорбный взгляд из-под платка. Прикосновение к давно ушедшим временам, к животворящему ключу истории.

В. ВЫСОЦКИЙ. Журнал «Хозяин», № 6 за 1991 год.