Нынешний март в Минске богат на "праздники". Последний раз братья Колдуны проводили большие сольные концерты в столице в 2008 году. А теперь решили порадовать минчан в течение одного месяца. 17 марта свою программу представит Дмитрий Колдун, а совсем недавно с акустическим концертом выступил Георгий, собрав полный зал. Но если мы видим и слышим человека на сцене, это не значит, что мы видим и слышим его на самом деле. Парадокс, но факт. Границу между тем, где заканчивается публичность и начинается личность, видят единицы. О том, какой он на самом деле, певец и телеведущий Георгий Колдун, рассказали его самые близкие люди.

Дмитрий Демский, лучший друг:

— Мы с Жорой познакомились около двадцати лет назад. Оба перешли в школу с физико-математическим уклоном, где формировался новый класс. Все ученики присматривались друг к другу, притирались. Общий язык с Жорой нашли быстро: у нас очень схожее чувство юмора. Он даже согласился переместиться с последней парты ко мне за первую. Это был непростой шаг, учитывая, что он всегда развлекал себя и одноклассников саркастическими комментариями ко всему, что происходило во время занятий.

Потом поступили в разные ВУЗы. У каждого были свои дела: я занимался спортом, танцами, Жора на тот момент был весь в студенческих фестивалях, КВНе. Но мы находили время друг для друга. И сейчас, несмотря на то, что живем в разных городах, ищем возможность встретиться. Не так давно пересеклись на трассе, когда Жора ехал в Прибалтику, а я возвращался в Москву. Мы просто съехали на обочину и проговорили около часа. А еще я могу позвонить ему абсолютно внезапно, просто вспомнив анекдот, который может ему понравиться.

У Жоры очень креативная и остроумная голова, мгновенная реакция на все происходящее вокруг. Он любую историю может развить до абсурда и, как следствие — до истерического смеха тех, кто вместе с ним.

А еще Жора глубоко порядочен. Однажды под Новый год я приехал к нему в гости. Почувствовали, что из подъезда тянет запахом гари и дыма: сосед с первого этажа заснул с сигаретой. Я удивлялся выдержке Жоры, когда он заходил в квартиру, в которой из-за дыма нельзя было уже ни дышать, ни видеть, и спокойно выводил нетрезвого мужчину. По сути, Жора просто спас человеку жизнь.

Вообще часто поражают его стойкость и терпение. Вот, например, помню, как он столкнулся в поезде с не совсем адекватной компанией, которая долго и нудно излагала свои мысли о нем, его творчестве и жизни в целом. Любой другой давно бы сказал: "Извините, я устал и хочу спать". Но Жора мужественно слушал этот поток не нужной ему информации и даже пытался вежливо отвечать.

Возможно, это и есть издержки того, чем он занимается. Сколько я помню Жору, он был буквально одержим музыкой. Под его влиянием я начал играть на гитаре — благодаря ему и перестал, поняв тщетность того, что я делаю (улыбается). У Жоры всегда была добрая творческая несобранность. Когда бы я не пришел к нему, всегда на столе вперемешку — книги, диски, открытки, наушники. А он при этом все равно находит то, что ему нужно. У него всегда так — есть очень сильная, правильная и глубокая целеустремленность. Я никогда не поверил бы в историю о том, как мальчик, который играл во дворе на гитаре и пел песни Цоя, не имея никаких связей, вышел на сцену. Не поверил, если бы эта история не произошла на моих глазах. Сегодня все, чего мне хотелось бы пожелать Жоре, — это абсолютное внутреннее спокойствие, основанное на том, что все хорошо!

Дмитрий Колдун, младший брат:

— У нас с Жорой всегда складывались ровные и теплые отношения. Травмоопасные детские игры не считаются (смеется)! Слава Богу, вытаскивать меня из плохих компаний ему не приходилось, зато часто помогал по учебе, решал со мной задачи какие-то (улыбается)... Позже научил играть на гитаре... Ну, как научил, просто заставил! В обмен на освобождение от уборки квартиры. Правда, благодарность за это ко мне пришла только в тот момент, когда, наконец, перестали болеть пальцы...

А еще только недавно понял: жалею о том, что в тот период, когда жили с Жорой в одной комнате, я гораздо чаще бросал в него подушкой, чем разговаривал с ним. Зря, ведь тогда хватало времени, которое можно было провести вместе. Видимо, свою роль играла разница в возрасте. Теперь можем все обсуждать — от творчества до вентиляторов (улыбается).

Я всегда рад редким совместным выступлениям, уважаю то, что делает Жора. Действительно ценю то, что чувствовал и чувствую сейчас его поддержку и помощь в творческом, да и не только, плане.

У Жоры абсолютно нет внутреннего актерства. Которое, кстати, может, и было бы ему на руку в определенных ситуациях. Но, тем не менее, заставить его отказаться от внутренних принципов, изменить свои взгляды просто невозможно. У него всегда есть четкая позиция, и если ему пытаются навязать то, чего он не хочет, мгновенно включается обратная реакция: "Не хочу, не буду, меня заставляют!".

Иногда это переходит в упрямство. Если что-то пришло ему в голову и он уверен в том, что прав, то никакие другие убеждения на него не подействуют. Мне иногда кажется, что Жора просто не дает другому человеку возможности убедить его в чем-то. Да и, в принципе, бесполезно этим заниматься!

Мне кажется, у Жоры все есть. В том плане, что он сам всего достиг. Просто нужно продолжать развиваться и верить себе. Не останавливаясь, идти своей дорогой, но при этом быть немного более восприимчивым и готовым к экспериментам!

Татьяна Колдун, мама:

— Жора в детстве был очень очень живым и шебутным. Безудержная энергия и желание познать этот мир. Он всегда внимательно и задумчиво слушал разговоры взрослых, казалось, что очень хочет добавить свой комментарий. Любил, когда ему читали по вечерам. Садился рядом и пытался соотнести то, что слышит, с иллюстрациями в книге. Это чтобы он мог сразу открыть самую интересную для него страницу, когда я в очередной раз садилась перечитывать его любимого "Старика Хоттабыча". Не умея еще читать, запоминал огромные цитаты из книг и очень четко пересказывал их, удивляя всех знакомых.

Жору интересовало все. Когда ехали в поезде, застывал у окна, расспрашивая обо всем, что видит. Некоторые его детские вопросы так и остались без ответа. Ну как, например, объяснить, почему бревно называется бревном, а не "древном" (улыбается)?

В школу Жора пошел рано. Он был сообразительным мальчиком, и поэтому, как мне кажется, там ему быстро стало скучно. Он пробовал себя развлекать, что выливалось в неудовлетворительное поведение и постоянное упоминание нашей фамилии на родительских собраниях.

Поволноваться приходилось. Помню, как за несколько минут до принятия в пионеры Жора решил проехаться по поручню и сильно разбил нос. Но сын героически отстоял линейку... в рубашке, которая была испачкана кровью.

Он вообще никогда не делал упор на то, как лучше и удобнее ему. В университете, хотя учился на дневном отделении, пел в переходах и подрабатывал грузчиком, чтобы семье было немного легче в материальном плане.

После ВУЗа поехал в Витебск работать не по специальности также потому, что так было надо. Ему самому хотелось совершенно другого — заниматься музыкой.

Именно папа, Александр Павлович, сделал все, чтобы Жора стал тем, кем он является сегодня. Но, я рада, что когда-то поддержала сына в его желании изменить свою жизнь и начать заниматься любимым делом. Я эту нашу беседу помню и сегодня (улыбается).

Мне часто говорят: "Какая вы счастливая! Воспитали таких успешных детей!". Но счастье для мамы не в этом. Я могу вздохнуть с облегчением только после концерта или съемок, когда пойму, что все прошло хорошо.

Счастье в том, например, чтобы тексты песен Жоры, которые я пока слушаю первой, стали более светлыми. Это важно, потому что я очень его люблю.

Полина Кузьмицкая, 15 марта 2012 года.

Источник: газета «Звязда», в переводе: http://zvyazda.minsk.by/ru/pril/article.php?id=94580