О создании своего бизнеса на каком-то этапе жизни задумывался, возможно, каждый из нас: кто-то видит себя владельцем заводов-газет-пароходов, а кто — основателем небольшой мастерской или магазина. Идея есть, желание работать есть, друзья-компаньоны есть, но дальше обычно вопрос упирается в деньги: где взять начальный капитал, если его нет? Конечно, надо искать инвестора — человека, который поверит в вашу идею и даст вам денег (конечно, не «за бесплатно», а с расчетом потом на вас заработать). Но где найти этого инвестора для своего стартапа? Об этом и другом мы поговорили с Константином Журавским, соучредителем Стартап-уикендов, председателем совета ОО «Общество содействия инновационному бизнесу».

— Насколько я понимаю, именно вы помогаете встретиться авторам проектов и инвесторам, и происходит это через проведение Стартап-школ и Стартап-уикендов. Расскажите, в чем суть этих мероприятий?

— Стартап-школа — это комплекс подготовительных мероприятий перед Минскими стартап-уикендами — трехчасовыми еженедельными занятиями. Они проходят бесплатно для всех, кто хочет подать свой проект или войти в состав команды уже существующих стартапов. Обычно занятия состоят из нескольких этапов — сначала идет знакомство с аудиторией, мастер-класс какого-нибудь известного предпринимателя на заданную тему, далее мы обычно тестируем проекты по этой теме, и после этого уже идет индивидуальная работа в командах. В чем суть стартап-школ? У многих есть проекты: как правило, это на 80% идеи, когда нет еще реально существующего бизнеса. Очень редко к нам приходят люди, у которых есть уже существующий бизнес, какие-то доходы, слаженная команда. И задача стартап-школы — найти недостатки, исправить и доработать представление проекта, чтобы уже перед реальными инвесторами ребята вышли и не попадались на простых вопросах, чтобы они были подготовлены и их проект выглядел максимально хорошо.

— Есть ли уже реальные проекты, которые нашли своего инвестора и начали реализовываться?

— Есть, конечно. Взять, к примеру, проект создания магазина одежды для беременных: они достаточно удачно выступили на четвертом Минском cтартап-уикенде, заинтересовали инвестора, работали с ним, на молодежном инновационном форуме они уже представляли проект вместе с инвестором и на вопросы аудитории отвечали не они, а инвестор. Сумма инвестиций там около 40 тысяч долларов: 20 вкладывает инвестор, а 20 тысяч — это ссуда в банке, которую они получают благодаря инвестору.

Еще один проект, который называется «Музей шоколада», сейчас в стадии тестирования. Кто инвестор — пока не скажу. Из более существенных проектов — «Мобильные попутчики», ими заинтересовался один наш IT-инвестор (он вошел в проект, и сейчас они что-то разрабатывают), а также «GооdFооd.bу» — с ними работает один из экспертов. На самом деле следует понимать, что у нас нет такой культуры, когда в стартапы сразу вкладывается много денег — это растягивается на длительное время: пока проект проверят, со всех сторон «отшлифуют».

Ну и самый крупный на сегодня проект — это строительство завода по производству гиперпрессованного кирпича. Он вышел уже на государственный уровень, и, как объявил инвестор проекта Олег Глазунов, проект запущен, проверен и вышел на сумму 5,6 миллиона долларов. Судя по всему, там будут западные инвесторы. Автор проекта — Олег Кициненко. Вот это пока у нас самый крупный проект, но я полагаю, что он будет окончательно реализован только через 1-1,5 года.

Из последних стартап-уикендов громко заявили о себе MарsWithMе и Quоtе Rоllеr — две команды. Я знаю точно, что они недавно встречались с частным инвестором, бывшим представителем Mаil.ru и вели переговоры — посмотрим, что дальше будет.

— Получается, что за это время ни одного полностью реализованного проекта еще нет?

— Сложно сказать. Проинвестированного полностью — нет. Инвестиции получали и получают, но таких, которые вышли бы на уровень безубыточности — еще нет.

— Какой средний размер инвестиций получают стартапы?

— Сложный вопрос. Есть теоретический западный опыт, а есть наш, белорусский. На Западе — от 5 тысяч долларов до нескольких миллионов. Вообще, у них немного другая система: там, в принципе, нормально, когда маленькая доля в проекте приобретается за большие деньги ради быстрого выхода. Как в фильме про «Фейсбук» — 7% за 500 тысяч долларов. В Беларуси это нереально. И то у нас самые мягкие условия и самые добрые инвесторы на постсоветском пространстве: у нас требуют всего лишь контрольный пакет — 51%. Но, правда, один из инвесторов заявил, что его и 49% удовлетворят. Для сравнения: россияне всегда берут больше, чем контрольный пакет, а украинцы меньше 90% не берут никогда. Так получается из-за того, что у нас пока нет соответствующего законодательства. На Западе инвестор защищен, его 7% не размываются и защищены законодательством. У нас инвестор себя может защитить только через приобретение контрольного или блокирующего пакета акций.

Также на Западе вполне нормальное явление, когда команде дают деньги на развитие почти без всяких гарантий. У нас же ситуация другая: сначала проект очень долго проверяют, удостоверяются в моделях. Короче, инвесторы наши очень осторожные, в том числе и из-за этой законодательной незащищенности. Насколько я знаю, у нас есть несколько негативных примеров, когда люди потеряли свои деньги, вложив их в проект, авторы которого потом исчезли. Правда, там было всего пара тысяч долларов.

Если же говорить о сумме инвестиций, то самый маленький размер — около тысячи долларов, а самый большой пока был у того кирпичного завода, о котором я уже говорил. А вообще, если ссылаться на слова инвесторов, то они готовы вкладывать и 10 тысяч долларов, и 30, и 200 тысяч. Не надо забывать, что когда несколько инвесторов объединяются, то суммы могут быть еще большими. Вопрос в том, чтобы сумма была хорошо просчитана. Практически всегда, когда на стартап-уикенде заявляется сумма, скажем, в 100 тысяч, то после дня работы оказывается, что нужно всего 20 тысяч. Но бывают и проекты, где заявляется очень малая сумма, а в итоге получается, что там нужны намного большие инвестиции.

— Вы говорили о пробелах в законодательстве: требуется специальный закон в этой области?

— Да, именно закон, где был бы прописан сам принцип венчурного вложения с малой долей, принцип возврата средств и т.д. В России такая практика родилась не так давно и сейчас набирает обороты. Но у них уже есть судебная практика, есть судебные постановления — можно перенимать опыт у них. Также должны быть утверждены кое-какие образцы нерасплывчатых формулировок договоров, которые регулировали бы отношения между экспертами, инвесторами и авторами проекта. Ведь инвестор вкладывается деньгами, эксперт — знаниями, а авторы проекта — идеями и работой. Кстати, у нас само венчурное движение зародилось года три назад. До этого рынок тоже был, но он был стихийным.

— Если говорить о венчурном финансировании на Западе, то там люди вкладывают в 10 проектов, 9 из них прогорают, а на десятом инвесторы отбивают все затраты с лихвой. А у нас инвесторы хотят, чтобы каждый проект был прибыльным...

— Правильнее говоря, они ищут только прибыльные проекты.

— В том-то и дело. Полтора года назад у нас еще вообще не было ни бизнес-ангелов, ни венчурных инвесторов. Все венчурное финансирование в Беларуси сводилось к тому, что если кто-то кого-то знал, то по дружбе мог дать денег. Когда мы начали стартап-уикенды, мы старались как раз привить понятие именно рискованного, бизнес-ангельского, венчурного финансирования. Пока это очень трудно получается. Ведь нужно, чтобы люди научились не скрываться (а белорусы очень любят скрываться). Но такие люди находятся, они заявляют о себе, они действительно готовы инвестировать: чисто, легально, без всяких проблем. И поэтому потихоньку бизнес-ангельский дух начинает формироваться, люди начинают инвестировать, но это не так быстро, как хотелось бы. Да, есть отдельно IT-сфера, где венчурное финансирование давно принято, но традиционному бизнесу к этому надо еще прийти. Поэтому я полагаю, что у нас несколько лет пройдет, прежде чем разовьется венчурное финансирование.

— А какие сферы для инвесторов на сегодня наиболее актуальны, как считаете?

— Все зависит от бизнес-модели, от того, как люди живут проектом, на что они готовы ради этого. Ведь все что угодно может быть прибыльным. Возьмем IKEA: ничего такого сверхоригинального, но под этим брендом мебель продается по сумасшедшей цене. Все зависит от того, как поставлена бизнес-модель и какая торговая марка. Так что, выделить какую-то отдельную сферу не могу. Если говорить именно о Беларуси, то в нашей стране в текущий момент единственный тренд — это экпортоориентированная продукция: то, что можно продать за границу за доллары и что при этом не зависит от импорта. А это у нас что? Мозги. Так что «айтишники» сейчас на коне.

— Недавно начальник управления науки и инновационной политики Минэкономики Дмитрий Крупский заявил, что венчурные инвестиции в нашей стране пока развиваться не будут, так как мы еще не накопили столько капитала, чтобы его вкладывать на таких условиях. А как считаете вы: есть ли у нас перспективы для венчурного финансирования?

— Интересная позиция. Инвесторы, которые были на первом и втором нашем стартап-уикендах, объединились в Белорусскую ассоциацию венчурных инвесторов. У них свои цели и задачи, мы с ними не связаны, но само их существование говорит о том, что в Беларуси венчурные инвестиции вынуждены развиваться. И плюс мы делаем многое для того, чтобы это формировать. Так или иначе, мы венчурный рынок все-таки сделаем. Капитал в стране есть. Другой вопрос, станет ли он венчурным, так как наши инвесторы ищут защищенности. Учитывая страновой риск, экономический риск, политический риск — рисковать они не хотят. А капитал в Беларуси есть, и его довольно много.

— В качестве альтернативы сейчас предлагается выделение бюджетных денег на интересные инновационные проекты...

— Во всем мире реализуется частно-государственное партнерство, когда частный венчурный инвестор вкладывает 25% капитала, а государство добавляет 75% в поддержку проекта. Получается, что и государство много не теряет, и бизнес-ангел застрахован. Если такой механизм имеется в виду, то это будет замечательно.

— Как сегодняшняя экономическая ситуация повлияла на стартапы, на инвесторов, на желание инвестировать?

— Шестой стартап-уикенд, который у нас был в конце апреля — начале мая, как раз после очередной девальвации, показал некоторое снижение присутствующих на мероприятии. Но количество проектов при этом осталась тем же самым. И были вполне достойные проекты, интересные для вложения. Есть еще один важный момент — по нашим инвесторам незаметно, что их состояние ухудшилось: да, продажи снизились, стало тяжелее, но, как правило, у них поставлен бизнес. Если у лоточника вместо 300% прибыли стало 100% — это одно, а если у человека нормально поставленный бизнес с нормальным уровнем управления, то это другое. Желание инвестировать не исчезло, поэтому если есть интересные проекты или идеи, то не нужно бояться — деньги в стране есть.

Павел БЕРЕСНЕВ, 25 августа 2011 года.

Газета «Звязда», оригинал на белорусском языке: http://zvyazda.minsk.by/ru/archive/article.php?id=84844