Жизнь, расписанная по минутам. Ее увидел корреспондент «Звязды» во время одной необычной экскурсии
Российские турфирмы с недавнего времени готовят экскурсии в знаменитый Владимирский централ — один из самых известных памятников российской истории. При входе посетители сдают документы, мобильные телефоны и острые предметы. Для полноты впечатлений им предложат переодеться в тюремные робы, снять отпечатки пальцев и сфотографироваться с номером. У нас пока на этом деньги не зарабатывают, а недавний пресс-тур для журналистов по бобруйским СИЗО, взрослой и детской колониям был приурочен к 94-й годовщине уголовно-исполнительной системы МВД Республики Беларусь. С прошлого года такие посещения решено было сделать традиционными. Не только для того, чтобы люди знали, как живется правонарушителям по ту сторону колючей проволоки, но и имели впечатление о сложных трудовых буднях тех, кто их обслуживает.
В стенах культурно-исторической ценности
Следственный изолятор № 5 находится в башне знаменитой Бобруйской крепости, которая называется «башня Оппермана» (именно под его руководством проводилось строительство). В народе ее называют проще — Красная башня. Памятнику архитектуры более 200 лет. В годы Великой Отечественной немцы держали здесь советских военнопленных, после войны сюда привозили репрессированных. В качестве следственного изолятора здание используется с марта 1969 года. Сейчас он обслуживает 5 районов Могилевской области и один — Гомельской. Первое, что чувствуешь, когда за тобой с лязгом закрываются двери, — легкую растерянность. В душе радуешься, что это только экскурсия и ты скоро покинешь тюремные стены. Здесь хорошо понимаешь, чем заканчиваются шутки с законом. Даже начинаешь жалеть, что у нас не практикуют экскурсии, как в России. Исключение существует только для трудных подростков, и то в воспитательных целях. Наверное, если бы эту аудиторию можно было расширить, меньше стало бы желающих «сесть на иглу».
Заключенные попадают в СИЗО через железные ворота. Черный «воронок» завозит их сразу в здание. С этого момента очередные двери на их пути будут открываться только после того, как закроются предыдущие. Это делается в целях безопасности, чтобы не было соблазна убежать.
Радио работает здесь почти без перерыва. Но слушают задержанные отнюдь не развлекательные передачи. Им объясняют статьи кодексов и сообщают, что нужно для того, чтобы сюда больше не попадать.
Особенно впечатляет арестантский дворик. Он находится внутри башни. Сбоку — металлическая лестница. По ней мы поднимаемся наверх, чтобы оттуда через решетку понаблюдать за прогуливающимися. Под ногами нескольких разделенных кирпичными стенами клеток приблизительно 13-15 квадратных метров, где по кругу движутся люди. Начальник изолятора, полковник внутренней службы Андрей Проценко, объясняет: пространство маленькое, а нужно как-то двигаться, вот арестанты и бегают. Каждая «камера» (они рассчитаны на 2-17 человек) находится в этом замкнутом пространстве около 2 часов в день.
По соседству с СИЗО
Мы спускаемся вниз и идем по узкому извилистому коридору, по обеим сторонам которого двери с небольшими окошками и надежными замками. Через каждый метр — большая тревожная кнопка. Это на тот случай, если задержанный повел себя неадекватно. Красная башня рассчитана на содержание одновременно до 300 человек — здесь 38 камер, не считая 3 карцеров. Обслуживанием спецконтингента занимается вдвое меньше человек. И первые, кто встречает, — сотрудники дежурной службы. Ее начальник, майор внутренней службы Владимир Фисюк работает почти 20 лет. Говорит, что всем доволен, хотя за этими словами чувствуется сдержанность. В суровом заведении он остается главным на самое ответственное время — ночью. А те, кто попадает сюда, не отличается мягким характером. Среди сотрудников изолятора много мужественных людей. Как те же старшие контролеры дежурной службы Александр Макеев и Николай Климович, бывшие участники боевых действий в Афганистане.
— К нам на работу приходит и много молодежи, — отмечает Андрей Проценко. — Контролер — профессия, не требующая квалификации. Зато зарплата — более четырех миллионов рублей. Предоставляем жилье. Несколько лет назад полностью перестроили общежитие. Условия не хуже, чем в квартире.
Чтобы мы не сомневались, нас приглашают в общежитие на экскурсию. Оно совсем рядом с СИЗО. Но это соседство, как ни странно, не вызывает мрачных мыслей. У входа в здание с евроокнами — детская площадка, чуть дальше автопарковка. Внутри уютные помещения, современное оборудование.
Александр Сидоров вместе с женой Натальей занимают одну из двух комнат в блоке со всеми удобствами. Молодой человек вот уже 5 лет работает в СИЗО контролером. В семье недавно появилось пополнение. Девочку назвали в честь нашей олимпийской «звезды» по биатлону Домрачевой — Дарьей. Александр признается, что работа нервная, но зарплата и возможность быстро получить свое жилье привязывает лучше всего остального.
Зарплата — на карточку
Если СИЗО — это перевалочный пункт, где человек задерживается только на тот срок, пока идет следствие, то исправительная мужская колония № 2 по улице Сикорского — отдельный город за колючей проволокой. Здесь, как и в большом населенном пункте, есть промышленная зона и так называемый «спальный район», куда осужденные возвращаются только на ночь. Весь день с 6.00 до 22.00 расписан по минутам: завтрак, работа, обед, опять работа, воспитательные мероприятия, ужин, отбой. И так каждый день. Выходной только в воскресенье, но здешние обитатели не остаются без дела — с ними работают психологи, руководители кружков по интересам.
Осужденные, кажется, все на одно лицо, ходят в одинаковых робах, едят одну и ту пищу, даже мысли, кажется, имеют одинаковые. Но это снаружи. У каждого свой путь сюда, своя трагедия. Михаил, например, попал в колонию «благодаря» взятке. Из четырех лет отбыл уже два. Стремится как можно скорее вернуться к нормальной жизни, поэтому и на хорошем счету у руководства колонии. Это дает ему разрешение на дополнительные звонки и встречи с родными. Михаил по профессии учитель физики и математики, даже в аспирантуре учился. У него есть жена, растет сын. Что его толкнуло на кривую дорожку, не решается сказать. Но уверяет, что полностью изменился и надеется, что государство даст ему возможность быстрее вернуться к родным. По словам начальника исправительной колонии № 2 Александра Какунина, из 2455 осужденных 630 подпадает под действие нынешней амнистии. Из них 60 уже вышли на свободу, еще у 76-ти уменьшен срок.
Но есть осужденные, чьи преступления не дают им права воспользоваться амнистией. Как Денис Остроглазов, который за убийство отца получил 25 лет тюрьмы. 15 из них он уже отбыл. В колонии он главный по телестудии. Под его руководством здесь проходят встречи с интересными людьми, записываются лекции. В гости к телеканалу приезжали даже с белорусского телевидения. Канал БТ-1 вообще здесь снимал «Фактор страха».
Колония — не то место, куда нужно стремиться. Но ее сотрудники составляют исключение. О генеральном директоре так называемой промзоны Сергее Козлове здесь в шутку говорят: находится пожизненно. Он работает здесь с 1983 года! Промзона, где большую часть своего тюремного времени проводят осужденные, впечатляет размерами. Оно и понятно, здесь работает почти 2,5 тысячи человек. На участке металлообработки производятся различные каркасы и рамы для таких знаковых предприятий, как МАЗ, МТЗ, «Белшина», «Моготекс». Еще один участок, деревообработки, производит окна, двери и тару, которую приобретают «Могилевхимволокно», Осиповичское кровельное предприятия и другие. А спецодежда, которую здесь шьют в три смены, заказывают сразу 40 предприятий Беларуси. Непривычно видеть за швейными машинками мужчин, но, как уверяет Сергей Козлов, среди них есть такие передовики, которые даже по 5 миллионов зарабатывают. Для сравнения: нижний предел зарплаты составляет всего 200 тысяч рублей. Деньги, за исключением необходимых удержаний, перечисляются на карточку осужденного или его родственников.
И никаких конфет
От взрослой исправительной колонии до детской, где содержатся несовершеннолетние преступники, около 2 километров. В Беларуси это единственное такого рода учреждение. Начальник колонии Николай Андросюк отмечает, что когда-то здесь находилось до 1200 человек в возрасте от 14 до 21 года. Теперь всего 142! Разница между взрослой и детской колониями очевидна. Даже в меню. Здесь мясо дают трех видов. Три раза в неделю местные арестанты имеют возможность лакомиться сдобой. А вот о конфетах, если родные не привезут, можно забыть. Очень накладное дело для такого учреждения, которое содержится на налоги законопослушных граждан.
— Работать с подростками труднее всего, — считает Николай Андросюк. — Их необходимо убедить, зажечь. И тогда они не потеряются в обществе.
Сотрудники колонии знают подход к этим непростым подросткам, наверное, еще и потому, что здесь работает много династий. Ткаченко, Котовы, Ласковневы, Вержбицкие, перечисляет Николай Алексеевич, и в его голосе чувствуется гордость за своих сотрудников. Они умеют работать с трудными подростками. И очень радуются, когда те становятся на путь исправления.
Кстати, эти осужденные, опять-таки в отличие от взрослых, и самые благодарные. После освобождения они не прячутся за спинами прохожих, когда видят своих бывших воспитателей. Многие из них способны и на искреннее раскаяние. Психолог Юлия Котова может рассказать не одну такую историю. Она хорошо помнит, как тяжело переживал свое преступление Дима из Новополоцка. Ему было 14 лет, когда он вместе с друзьями выпил и избил насмерть ногами безобидного бомжа. Из 4 лет, которые он получил за свое преступление, осталось отбывать полтора. Кажется, что парень и сейчас переживает свой поступок. Признается, что здесь ему впервые попал в руки Новый Завет, и он искренне поверил в Бога.
В отличие от своих сверстников здешние ребята не имеют возможности проводить время за компьютером (за исключением уроков информатики). Они отдают его учебе, чтению, морально-психологическим занятиям. Даже фильмы они смотрят только по одному телеканалу, который 4 года назад заработал по инициативе старшего воспитателя Федора Зайца. Здесь решают, что смотреть подросткам, а от чего лучше воздержаться. А еще ребята ходят в храм в честь святого преподобного Сергия Радонежского. Есть даже специальная комната, где молодой иерей о. Виктор проводит богослужения. Он разговаривает с ребятами на духовно-нравственные темы и, что самое интересное, находит общий язык. Верить или нет в Бога — дело добровольное. Но если во время Пасхи на службу пришли 117 человек из 142, это о чем-то говорит. А недавно Бобруйская епархия подарила учреждению стол для настольного тенниса. Все это дает возможность подростку получить тот стержень, который позволит ему крепче держаться за жизнь и уважать других. И то, что в колонии за последние 4 года количество попыток суицидов снизилось с 10 до 0, это результат того, что здесь работают неравнодушные люди.
Нелли Зигуля. Фото автора, 15 августа 2014 года.
Источник: газета «Звязда», в переводе: http://zviazda.by/2014/08/48981.html