Она из тех женщин, о которых говорят «скромность украшает». Главной наукой, постигнутой во время работы на телевидении, Оксана Вечер считает умение быть раскрепощенной в любой ситуации, а все остальное — ремесло. Ведущую и автора программ «Акколада», «Клип-обойма», «5х5» и ряда других многие знают сегодня по проекту «Вперед в прошлое» на телеканале «Беларусь 3». Что думает Оксана о белорусской музыке, согласна ли переехать жить в деревню и какие воспоминания остаются после съемок? Узнаем из первых уст.

— Помните, Оксана, свое первое сознательное знакомство с музыкой?

— Если возвращаться к воспоминаниям моего детства, то, видимо, это произошло во время прихода в музыкальную школу в первом классе. Я пошла учиться играть на скрипке, можно сказать, с подругой за компанию. Тогда начала понемногу знакомиться с классической музыкой. Учитывая, что мое детство прошлого века выпало на времена противостояния «металлистов» и «волны», плюс ко всему у меня был старший брат, то наблюдалась и тяга к тяжелой музыке. Помню, ходила в черной рубашке с надписью «Accept». И на дискотеках, где мои сверстники танцевали под «Modern Talking» и «Ласковый май», мы были общиной металлистов... Когда окончила школу и встал вопрос насчет поступления, решила пойти в педагогический университет на скрипичное отделение. Это был абсолютно необдуманный шаг. Приехали с отцом на вступительные экзамены, а оказалось, что туда не набирают. Но можно было пойти на фортепиано. А туда же все подготовленные пришли и я, которая чуть-чуть кое-что умела. Слава Богу, не поступила. И учителем музыкальной школы не стала. А вот старшая дочь потом тоже пошла учиться играть на скрипке. Видимо, гены все же «отозвались».

— Однако, если судить по многим проектам на телевидении, музыкальная тема все же не отпустила вас...

— Я не знаю, что стало тому причиной. Начинали мы не с музыкальных проектов. Когда я познакомилась с мужем, он работал диктором на радио, и первые наши проекты были юмористической тематики. Также и на телевидении. А с музыкой получилось все, видимо, само собой, так как во время моей работы на радио в нашем окружении было много музыкантов, и тогда как раз был рок на подъеме. В первой нашей программе «Акколада» ставили своей целью представить белорусских рокеров на экране. Снимали им какие-то клипы. Даже сейчас еще случается на концертах встречать людей, от которых слышу: «Мы выросли на вашей программе!». И я улыбаюсь: мол, вот она популярность! Мы же начинали с белорусских рокеров, а завоевывали рейтинги программе на «звездных» именах российских и зарубежных исполнителей.

— Как изменились ваши отношения с артистами, раскруткой которых вы занимались, с ростом их популярности?

— Время, когда все начинали, было по-юношески веселым. Мы жили тогда в общежитии и могли по несколько дней тусоваться большой компанией. А потом люди вырастают, у них появляются семьи, и, как результат, они меняются... С одними и сегодня поддерживаем хорошие отношения, с другими — не так, как раньше. Случаи, когда нам кто-то из «бывших героев» отказывал в сотрудничестве, на моей памяти единичны. И я с пониманием отношусь к ситуации, когда человек отказывает нам, так как считает, что его статус позволяет выбирать предложения.

— В проекте «Вперед в прошлое» вы находите народные песни и предлагаете артистам их выполнить в современном варианте. Охотно соглашаются?

— Сначала схема была вообще такой, что мы возили артистов с собой на съемки. Предлагали им слушать бабушек и выбирать какую-то песню. Потом практиковали схему, когда отбирали несколько произведений и высылали им на рассмотрение. И столкнулись с тем, что наши исполнители не совсем понимают, какой же материал выбрать, так как стремятся найти хит, а тут все же хочется сохранить самобытность песен. Последние в большинстве своем напоминают мантры, поэтому и не просто выбрать, если искать только «мотивчик». Не всегда наш выбор совпадает с выбором артистов, но они соглашаются на участие в программе. Все же это конкретные шаги для сохранения наших традиций. Таким образом, на наше предложение преимущественно положительная реакция.

— Вообще можно как-то объяснить тот факт, что наши артисты не поют по-белорусски?

— Это проблема из разряда тех, которые можно обсуждать отдельно. Но первоначален здесь вопрос: почему у нас народ не разговаривает по-белорусски? Проблема с языком сама по себе имеет глобальный масштаб, и дело тут не в артистах, а в принципах, позициях и историческом контексте ситуации. Те, с кем мы работаем в проекте «Вперед в прошлое», с удовольствием соглашаются петь на белорусском языке. Когда делали концерт к Новому году «100 песен для Беларуси», он состоял исключительно из народных песен в современной обработке, созданных в рамках программы, естественно. 100 песен для Беларуси — 100% белорусскоязычные — чем гордимся. Хотелось бы, чтобы этот уникальный проект получил какое-то продолжение: эти песни можно, например, выпустить и на каких-нибудь носителях...

— А в чем причина нежелания говорить по-белорусски?

— У меня мать некоторое время работала в библиотеке. Если там какие-то книжки списывали, то иногда они попадали ко мне. И вот среди них был такой коричневый толстый словарь, где изображался процесс приближения белорусского языка к русскому. Ведь тогда все шло к тому, как отмечал автор, что «скоро мы станем единым советским народом». Получается, уже на уровне академиков формировалась такая позиция. Во времена моего детства в городе белорусский язык воспринимался как «колхоз». В сознании людей все было перепутано, отсутствовала национальная гордость за свой язык, свою культуру, историю... Другую ситуацию наблюдаешь, когда приезжаешь в деревню. Я с детства люблю слушать, как разговаривают там люди. Стараюсь запомнить какие-то слова, изречения, чтобы потом использовать в своей речи. Когда, бывало, летом приезжала к бабушке, так она всегда говорила по-белорусски. Я слушала ее, не особенно вникая, на каком языке ведется речь: для меня слышать ее было естественно — как пить, дышать. И со временем любовь к языку и во мне проявилась на каком-то глубинном уровне.

— Возвращаясь к проекту «Вперед в прошлое»... Скажите, какие впечатления остаются после съемок?

— Понятно, что каждая из поездок запоминается чем-то своим. И для себя часто что-то фиксирую. Во-первых, люблю попадать в такие места, где ощущается почти полная обособленность от окружающего мира. В такие моменты понимаешь, что вот это и есть настоящая связь с космосом: ведь существуешь ты и природа вокруг. Мне нравится углубляться в такую атмосферу. А во-вторых, мне выпадает возможность встречаться и разговаривать с бабушками. Я слушала бы и слушала этих мудрых женщин, у которых отсутствуют всякий пафос, позерство. Они прожили жизнь, и у каждой своя нелегкая судьба. Знаете, цивилизация неправильно расставляет приоритеты, и мы совсем иначе относимся к каким-то вещам. Там, например, даже жизнь и смерть воспринимают более спокойно...

— У вас потом не возникает мысли сменить «суету» на «мерность»?

— Это было бы чудесно, и частично я реализую такие стремления летом на даче. Но, вместе с тем, понимаю, что я — очень тепличный человек... Даже представляя, что вот сейчас пропадет электричество, думаю: «Мы же все погибнем!» В такие моменты вспоминаю своего брата, который в свое время прошел и тайгу, и тундру, и другие места, так как учился на геолога-разведчика. Их часто забрасывали куда-то, а потом из-за погоды не могли забрать, и они умели выжить. Поэтому, даже если все рухнет, он сможет выжить, в отличие от меня. Однако быть на природе люблю и всегда пользуюсь возможностью понаблюдать за ней.

— Как дети относятся к вашей профессиональной занятости?

— Им не привыкать к такому стилю моей жизни. Сейчас они уже взрослые: Полине 18 лет, Алисе — 11. Мне часто приходилось их оставлять на бабушек, поэтому девочки самостоятельные.

— У них не замечаете желания попасть «на телевидение»?

— Алиса об этом даже не заикается. У нее сейчас проявляется интерес к компьютерным программам, где она что-то моделирует, рисует. А Полина — та давно заявила, что на телевидение и ногой не ступит. Сейчас учится в Университете культуры.

— Вы плечом к плечу с мужем на работе и дома, видимо, открыли секрет, как строить гармоничные отношения?

— Гармонично сосуществовать невозможно, если столько лет находитесь рядом 24 часа в сутки. Чувства и отношения трансформируются. Но самое главное, чтобы было терпение и терпимость друг к другу. Не стоит завышать требования к другому. Для меня действует только один принцип: представь, что человека нет рядом с тобой, тогда сразу станет ясно, нужен ли он в твоей жизни.

— У вас работа и семья всегда на одной позиции среди приоритетов?

— Такого, чтобы что-то перевешивало, у меня не было. Как-то само собой удается совмещать гармонично работу и семью. На каком-то этапе своей жизни я начала фиксировать конкретные ситуации: например, после рождения первой дочери я была более эмоциональной, присутствовали какие-то страхи, а с рождением второго ребенка — начала получать удовольствие от каждой мелочи. Возможно, для женщины моего возраста это странно прозвучит, но я люблю просто наблюдать за облаками в небе, любоваться каплями влаги на ветках деревьев. И понимаю, что именно из таких моментов и ощущений складывается настоящая жизнь. Все остальное — суета.

— Вы мудрая женщина...

— Мудрость — понятие очень многостороннее. Если сравнивать меня с моей матерью, то она пример такой женщины, так как мудрость, видимо, требует размеренности и четкого понимания, что и сколько стоит в жизни. А мне, хоть и стараюсь правильно расставлять приоритеты, все же присущ хаос. Могу иронизировать над собой. Абсолютно нормально отношусь к своему возрасту. Возможно, такое восприятие вещей также является одной из стадий мудрости...

Беседовала Елена Драпко, 28 февраля 2014 года. Источник: газета «Звязда»,

в переводе: http://zviazda.by/2014/02/33722.html