Певица, актриса дубляжа фильмов, тренер по голосу — сосредоточиться сегодня хочется именно на первом из них. В 2001 году девушка создала инди-рок-группу «Индиго», а через восемь лет посвятила себя исследованию традиционной культуры пения белорусов. Сейчас певица Руся является участницей проекта Shuma, который существует уже несколько лет. В июле увидел свет дебютный альбом коллектива под названием «žnivo». Мы расспросили артистку об увлечении народными песнями и о путях их популяризации.

— Shuma — пример того, как удачно можно объединить традиционную песню с современной электронной музыкой?

— Соединить народную песню и современную музыку — не новый замысел, его осуществляли и осуществляют и другие белорусские артисты («Крывi», «Палац», Маша Яр, PAWA, Ирена Котвицкая и другие). Наша команда собралась довольно быстро и никто полностью проект не оставил, люди, которые работали в «Шуме», до сих пор к нему причастны. Как мы шутим — Shuma не отпускает... Действительно, это интересная и креативная работа. Мы молодые и амбициозные люди, мне кажется, что для первого альбома нам удалось создать классную, модную музыку.

— Как пополняете репертуар?

— Экспедиции, к сожалению, много не дают в плане материала. Мы просто живем атмосферой деревни и поющих бабушек. Ищем обрядовые песни, а их осталось мало. Фонотекой с нами делятся исследователи и преподаватели (например, госпожи Варфоломеева, Пладунова и другие). Не каждая песня может вписаться в электронную музыку. Согласование архаической культуры и современной — это серьезный творческий вызов. И те музыканты, которые пытаются идти путем «Шумы», согласятся со мной.

— Придавать песням прошлого современное звучание — это единственный путь заинтересовать ими молодежь?

— Сейчас я вижу только два больших препятствия этому делу: отсутствие финансирования со стороны государства или меценатов и слабая возможность монетизировать свой культурный продукт. Что касается попытки заинтересовать молодежь песнями прошлого, то микширование традиций с современной музыкой, безусловно, не единственный путь их популяризации. Я думаю, что самое главное — делать что-то качественное, осмысленное, интересное, современное.

— Какую реакцию встречаете на свое творчество во время гастролей? Отличается ли в этом контексте белорусская и зарубежная публика?

— Иностранцы, как и белорусы, быстро абстрагируются от языка и слушают пение и музыку как одно целое, многие входят в медитативное состояние. Shuma — это музыка для внутреннего прослушивания и интимного контакта с ней и собой, своей генетической памятью, а не для танцев. Но белорусы воспринимают нас более трогательно, ведь это свое и многие уже знают об идее проекта, поэтому люди приходят на концерты подготовленными, готовыми к контакту.

— До появления проекта вы были участницей рок-группы «Индиго». Как повлиял на вашу жизнь и в чем изменил вас как личность тот период?

— Группа работала около семи лет, и за это время я получила большой опыт — как музыкальный, так и личный. «Индиго» научил меня не бояться экспериментов и быть готовой следовать за своей интуицией.

— Где, кроме музыки, сегодня себя реализовываете? Удается ли соблюдать баланс между творчеством и повседневной жизнью?

— Я с большим увлечением работаю частным тренером по голосу. Мне всегда хочется знать как можно больше о нем, и этот интерес стал фундаментом хорошей профессии. Я помогаю людям находить свой голос. Кстати, интересный факт: вокальные струны всех людей на земле связаны между собой ощущением друг друга. Я имею в виду, что если какой-то человек говорит или поет в вашей зоне слуха, то ваши вокальные струны повторяют те же самые вибрации, что и его. Поэтому слушайте классическую оперу. Тогда ваш голос действительно отдыхает и становится более здоровым.

Что касается баланса между творчеством и обычной жизнью, то соблюдать его чрезвычайно сложно. Такого баланса в моей жизни, к сожалению, нет.

— Вы родом из Полесья и, так понимаю, это оказало определенное влияние на ваше увлечение традиционной культурой. А где и у кого учились петь?

— Я из поселка Тереховка, поэтому полесское настроение мне наиболее близко. Петь училась у разных людей. С подросткового возраста со мной занимался учитель Юра Швадченко. Именно народному вокалу я училась у Кирилла Носаева (руководителя мужского хора «Уния»), который подготовил меня как следует. В Минске занималась вокалом у Татьяны Лигорской (Apple tea), у оперного баса, у фониатра-вокалиста — разное было. К тому же непосредственно концертная практика учит сама по себе. Как, скажем, работа с трио «Акана-НХС» или со швейцарско-белорусским проектом «Казальпин». Сейчас я учусь у невероятной этнической певицы Юли Гибковской, с которой мне посчастливилось вместе петь в проекте Shuma voices (вокальное трио архаичных пений). Юля от природы имеет волшебный голос и 10 лет работала в государственном ансамбле «Хорошки». С Юлей я открыла в себе и в своем голосе доселе скрытые резервы.

— Что стало причиной или, может, фундаментом вашего желания говорить на родном языке?

— Я билингвистка и не всегда говорю по-белорусски. Это был мой эстетический, гражданский, культурный и личный выбор. Мне нравится рассказывать о культуре, языке или что угодно посредством «просвещения и собственного примера», это также стало поводом для перехода на белорусский язык. Возможно, мой пример подтолкнет сделать такой же выбор и других...

Елена Драпко, 5 ноября 2015 года.

Источник: газета «Звязда», на белорусском: http://zviazda.by/2015/11/108859.html