Сегодня деревня Семежево, что на Копыльщине, — центр агрогородка. И, пожалуй, ничего не напоминает о том, что когда-то нищие имели здесь свой цех. Ранее городок входил в состав Слуцкого уезда. Случчина, как известно, во все времена была зажиточным краем, а люди, к тому же очень трудолюбивые, никогда не знали нужды. Этому способствовали плодородные земли, развитые ремесла, торговля. Поэтому и ехали сюда нищие со всех окрестностей. Поскольку не могли основать свою "столицу" в Слуцке (запрещали власти), то сделали ее в Семежево, которое находилось неподалеку. Местные жители называли их "наволочью", тем не менее, подавали милостыню щедро.
"Лох" — тоже человек!
В XIX веке "наволочь" поставили нищету на профессиональную основу, создав цех со своей структурой и статусом и даже выбрали главного над собой — цехмистера. Вначале, чтобы стать членом общества, нужно было иметь физические недостатки, дававшие "право на нищету". Затем в цех начали принимать и бедняков, а позже — всех желающих, независимо от материального положения. Кандидаты должны были за 60 копеек учиться ремеслу у опытных нищих в течение 6 лет. А те, кто хотел сократить срок обучения, обязаны были внести в кассу аж 8 рублей — немалые по тем временам деньги. В свою "семью" нищие принимали учеников на общем собрании. При этом последние сдавали специальный экзамен на знание нищенских правил, молитвы, психологии и языка (!). А язык, на котором общались между собой нищие, никто не понимал, потому что он был засекречен. Попробуй догадаться, что "вольт" — это конь, "цуба" — баба, "жук" — рубль, "лох" — человек, "курлять" — варить, "керить" — пить.
В цехе существовала и своя этика, строгие правила поведения. Например, нельзя было работать на чужой территории, дважды за день беспокоить одних и тех же хозяев. За это наказывали штрафом. Еще более позорным считалось выдать чужакам тайну языка. За нарушения пороли "нищенскими огурцами" — привязанной к посоху плеткой. Но самым страшным для членов общины было, когда лишали нищенской сумы, изгоняли из общины, чем практически обрекали на голод и нищету.
Особого расцвета цех достиг в XIX веке. Когда он распался и почему, никто точно не знает.
Как мануфактуру в Киев "сплавляли"
В современном Семежево ничто не напоминает о той старине. Только, как мне показалось, и сейчас живут здесь богаче, чем в соседних деревнях: добротные дома, ухоженные хозяйства. Во дворах чистота и идеальный порядок.
— Наша деревня всегда считалась лучшей в районе, — не без гордости отмечают местные жители. — А теперь, когда здесь создали агрогородок, стала еще более благоустроенной: статус обязывает, за опытом к нам едут из области, республики. И даже зарубежные гости заглядывают.
— Семежево никогда не было под крепостничеством, — поделилась со мной директор местного культурного центра Татьяна Шаура. — Сначала им владели слуцкие князья Олельковичи, которые продали затем земли Радзивиллам. Те устроили в городке мануфактуру. Женщины ткали изделия, а излишки по реке "сплавляли" в Киев (как говорят, добирались семежовцы туда пять дней), где и продавали покрывала, полотенца, ткани или меняли их на другие, необходимые в повседневном обиходе вещи. А заодно посещали Киево-Печерскую лавру, чтобы помолиться.
Существует несколько версий относительно происхождения названия села. Первая — поселение находится в междуречье Мажи и Морочи. Вторая — на месте, где стоит поселок, был остров, на котором нашли "семь ежей". Другие утверждают, что название произошло от слов "сермяжный" или "межа" (семь меж).
Местные жители всегда отличались от своих соседей поведением, бытом, характером. Они не очень любили отдыхать, поэтому и жили богато. Но зато и прижимистыми были. А еще гордыми. Чужеземцев близко к себе не подпускали, относились к ним с презрением. Парни брали в жены только своих девушек, а здешние красавицы брезговали кавалерами из окрестных деревень.
— Неужели правда? — поинтересовалась у местных старушек.
— Точно так, — заверили они. — Никто не вступал в брак с чужими, ибо считали их бедняками. Даже в середине прошлого века эти правила мало кто нарушал. Приезжих называли "наволочью". Не один человек, который переехал сюда на новое место жительства, слышал эту обидную кличку.
Ой, и "полакалась"
Между тем, сельчане и поговорки разные сочиняют про себя, и байки. Написал семежовец письмо в Америку земляку, чтобы встретил. Тот засомневался: мол, как же встречу, если даже не помню тебя? "Ничего, узнаешь!" — отвечает он... Как только дядя сошел с парохода, к нему бросился родственник. Как узнал? Да по мешку!
Дело в том, что раньше сельчане ходили с большим мешком через плечо. Носили в нем все необходимое, в том числе и еду, и брали его с собой, когда ехали на сенокос, жатву, шли в грибы. Даже в 80-е годы прошлого века с такими прогуливались в магазин за хлебом, которым кормили домашнюю скотину. Поросят и телят сдавали государству, а деньги собирали детям на легковушки и кооперативные квартиры. Здешние всегда стремились отправить своих детей в науку. При этом руководствовались чисто материальным расчетом. По их мнению, у ученого хороший заработок, а значит, будет обеспечен. А вот поэтов, писателей, художников не признавали: мол, напрасное занятие.
— Видимо, поэтому у нас нет ни одного литератора. В основном физики, математики, но больше всего — медики, — смеется Татьяна Шаура. — Тот же Михаил Иванович Римжа, бывший главный санитарный врач страны, — отсюда. Выходец из нашей деревни и главный конструктор Минского автозавода Михаил Степанович Высоцкий.
А еще семежовцы очень серьезные, — продолжает моя собеседница. — Часто выезжаем с женщинами на различные конкурсы. Друние выпьют чая или рюмку чего-то крепкого, так станцуют и песню споют. Наши же сидят молча. Работать умеют, а веселиться — нет.
Да, семежовцы самобытные во всем. У них даже речь отличительная: "сало", "мыло", "мамо". А встречаются и такие словечки, которых и не понять. Вот например, "полакаться" — помыться. И обряд погребения здесь свой, местечковый. Усопшего поминают пять раз — в 3 дня, 9 дней, 2 недели, 40 дней и годовщину.
"Кошачья лапка" на рушнике
Семежево издавна славится своими ткачихами. Неслучайно, видимо, здесь располагается Копыльский районный центр ткачества. Кроме музея истории ткачества, в здании находится еще и мастерская по изготовлению гобеленов, тканей, полотенец. Работы здешних мастериц знают далеко за пределами страны, а Валентине Киене присвоено звание народного мастера.
— Закладным ткачеством владеют только семежовцы, нигде больше такого нет, — рассказали мне сотрудники. — Его техника отличается от обычной тем, что здесь используются матруши (что-то вроде катушек) с нитками. Это деликатное и очень медленное дело требует неимоверного терпения и усидчивости. Довелось увидеть и знаменитые бело-красные рушники, которых тоже нигде в Беларуси не ткут. Существует до 20 узоров на этих изделиях. Например, "кошачья лапка", "пиявка", "косица", "красная звезда", "молоты" ("молоточки") и т.д. Ткать такое чудо приходится недели две, а то и больше. В Семежево, кстати, все пожилые женщины умеют ткать. От матери, от бабушек научились. Это именно они поддерживают традиции необычного ремесла, передают опыт молодым. Валентина Киеня ведет кружок для учениц местной школы. А значит, будет жить и дело семежовских умелиц.
Татьяна Лозовская, 25 мая 2012 года.
Источник: газета «Звязда», в переводе: http://zvyazda.minsk.by/ru/archive/article.php?id=97557&idate=2012-05-25
Еще: Войти царями. Старинный обряд, возрожденный в Семежево.