Лошади сена не едят

Про армейский масштаб небольшой Марьиной Горки можно судить по размеру жилых домов, возведенных там для военных. Почти полсотни пятиэтажек — целый район.

Военная история Марьиной Горки началась накануне Второй мировой. Во время крупных войсковых учений местный ландшафт понравился наркому обороны Клименту Ворошилову. Дал маршал команду, и в 1935 году сюда с юга перебросили представителей любимого рода войск Ворошилова — кавалерийскую дивизию.

Всадники прибыли аж из-под Оренбурга. И если с обустройством военнослужащих особых вопросов не возникло, то вот с лошадьми оказалось сложнее. Оренбургские скакуны не стали есть белорусское сено. С юга в срочном порядке военными эшелонами начали возить специальное степное. Где его тогда разгружали с железной дороги — там и сегодня растут необычные для нашего края травы, вызывая шок у отечественных ботаников.

В Европе уже горело пламя Второй мировой войны. Бои показали: время конницы истекло. И вместо всадников на Минщине появились представители абсолютно новой военной профессии — десантники. В Марьиной Горке расположилась 214-я воздушно-десантная бригада, реорганизованная впоследствии в еще большую военную единицу — воздушно-десантный корпус. Тут же начал базироваться десантно-бомбардировочный авиаполк. Была и своя военная школа пилотов, которую впоследствии перевели в Поставы.

Еще поселок в довоенное время мог похвастаться собственным военным училищем. По воле Генерального штаба наряду с Москвой или Ленинградом такая честь выпала и небольшой Марьиной Горке. Преподавателем там служил подполковник Иван Якубовский — будущий знаменитый военачальник, маршал Победы. Правда, его курсантам-воспитанникам до маршальских звезд дойти не удалось: почти все полегли в первые месяцы войны. Уцелели лишь считанные из них.

Само училище в начале Великой Отечественной перевели в глубокий тыл под Вологду. Но и там, в Верхнем Устюге, оно носило прежнее название с белорусским колоритом — Пуховичское пехотное.

А марьиногорских десантников, когда грянул июнь сорок первого, бросили на запад. И не с парашютом, как обучали до сих пор, а на обычных автомашинах. Приказали помочь пехотным дивизиям сдержать вражеский удар. Пехотинцы продержались недолго, начали отступление на восток, а вот 214-я бригада отступать не стала. Больше месяца шел бой под Старыми Дорогами, а потом под Минском. И только в конце августа покинула район обороны и вышла к своим.

Во время оккупации Марьину Горку облюбовали захватчики. Враг создал здесь мощный опорный пункт, куда с фронта присылали солдат и офицеров на отдых и лечение. Здесь действовали больница, зенитно-артиллерийская школа и саперные курсы.

И танкисты, и саперы, и комбайнеры

После освобождения в Марьину Горку вывели фронтовую дивизию (которая, кстати, закончила войну в Чехословакии), одно из старейших соединений Красной Армии — 30-ю гвардейскую Иркутско-Пинскую имени Верховного Совета РСФСР.

— Первой задачей военных здесь в послевоенное время стало разминирование, — вспоминает ветеран Валентин Гришин. — Мин осталось везде полно — и в городке, и на окрестных полях. А еще приходилось помогать местным хлеборобам, поскольку рабочих рук в колхозах не хватало. Зимой и летом кипела боевая учеба, а весной и осенью военных можно было видеть на тракторах или на жатках.

В 1968 году дивизии пришлось срочно вернуться в Чехословакию. Командировка выдалась непростой: в ходе уличных боев были и жертвы, и раненые. Назад соединение в Беларусь так и не вернули. «Тридцатка» оставалась в словацком городе Зволен вплоть до 1990 года. И только когда социалистический лагерь начал трещать по швам, Иркутско-Пинскую снова перебрасывают в Беларусь. Ее место там, правда, было занято: в военном городке дислоцировались полки 8-й гвардейской танковой дивизии. Восьмая танковая считалась дивизией сокращенного штата: она имела лишь 2,5 тыс. человек личного состава вместо 11 тыс. Но техники и оружия был полный комплект — хранилища аж трещали. И в этот переполненный городок направляется еще одна дивизия. Танковую спешно расформировывают, а на ее месте начинают разгружать эшелоны «чехословацкой» — 30-й мотострелковой. Дивизия пришла боевая. Штат далеко не тот, что у местных танкистов, — около 12 тысяч солдат и офицеров. Не хватало места для ее танков и бронетранспортеров. И в секретном порядке (чтобы враг не узнал) дивизии позволяют держать один мотострелковый полк без боевой техники. И только тогда как-то смогли разместиться.

Постсоветская «перезагрузка»

Когда распался Советский Союз, в гарнизоне, как и везде, закипел водоворот событий, результатом которых в том числе стали и поломанные судьбы. Но дивизия, как ни странно, уцелела. Белорусское военное руководство позже сократило ее до бригады. Во время, когда остро не хватало средств и материальных ресурсов, с ней даже были проведены крупные учения. А по возвращении с учений офицеры и солдаты узнали: старались они впустую, их соединение сокращают — будет только база хранения техники.

Сейчас там нет и той базы. Молчаливо стоят старые казармы, кое-где военные здания приспособили под свои нужды различные гражданские учреждения. Таким образом была закрыта военная страница в истории этого района Марьиной Горки. Видимо, навсегда.

Суперсекретный спецназ

В 1962 году часть городка отделили под суперсекретный объект с жесткой пропускной системой. Нагнали туда военнослужащих-богатырей, которые даже намеком не выдавали, чем занимаются. В сверхсекретном городке разместился военный спецназ. Который даже командованию Белорусского военного округа не подчинялся — а только Главному разведывательному управлению в Москве. Там готовили солдат и офицеров, которые на войне могли буквально все. Такая бригада была в Беларуси всего одна.

Во время войны в Афганистане Марьиногорская бригада направила туда от себя 334-й отряд специального назначения, который в горной стране в целях соблюдения секретности маскировался под пятый отдельный мотострелковый батальон. Расположен он был в небольшом городке Асадабад около афгано-пакистанской границы — это самая восточная точка дислокации советских войск в Афганистане.

Воевали марьиногорцы хорошо. Двое военнослужащих из этого отряда стали Героями Советского Союза.

Но в начале знаменательного боевого пути случился бой в Мараварском ущелье. Первый бой 334-го отряда на той войне, о котором многие его ветераны и сейчас вспоминать не хотят.

На месте дислокации сегодняшней бригады стоит памятник, на котором 108 фамилий солдат и офицеров. Гибель 29-ти из них датирована одним днем апреля 1985 года. Это беспрецедентное количество жертв за один бой. Тем более, для военной элиты — спецназа.

...Выход отряда в горы начинался как обычные учения. И рассматривался как легкая прогулка. Чуть больше месяца были марьиногорцы на войне — настоящего пороха еще не нюхали. Расслабляла надежда, что душманы должны дрожать от страха от одного их появления. Да и направлялись бойцы в ночь прочесывать поселок, который находился всего в трех километрах от их военного городка. Разведка заметила там наблюдательный пост моджахедов — мизерная цель.

Но душманы хорошо подготовились. Говорят, что помогли им тогда профессиональные наемники-иностранцы. Заманили нашу первую роту в ловушку. И когда та, разбившись на боевые группы, начала преследовать постовых, которые как будто обратились в бегство, отсекли ее от остальных, окружили и начали уничтожать.

Боеприпасы у наших закончились очень быстро: на такой короткий выход их много брать не стали. Радиосвязь с батальоном, как всегда это случается в ответственное время, исчезла. И поддержки оттуда ждать было бессмысленно.

Командир роты капитан Николай Цебрук все понял, бросился на врага и был убит пулей в шею. Лейтенант Николай Кузнецов спасал раненых, а потом, чтобы не попасть в плен, подорвал себя гранатой. Вслед за ним еще семь бойцов отряда, молодых, сильных, тоже не захотели попасть врагу в руки живыми — взорвали себя.

И все это — под боком у нашего гарнизона. Бешеную стрельбу в горах там, безусловно, услышали. Но техника не могла ночью быстро туда прорваться, артиллерия подключилась с опозданием, да и не имели артиллеристы точных координат для стрельбы в темноте.

Говорят, те спецназовцы, кто уцелел, выходили из ада к своим... седыми. А им же было только по восемнадцать-двадцать годков. У кого-то из них и оружие из рук потом долго не могли вырвать.

Об этой неудачной операции и сегодня стараются много не говорить. Но это было. 29 молодых парней — жертв ошибки военной тактики, шапкозакидательства или штабной бессмыслицы — сегодня молча смотрят на нас с солдатского памятника на территории бригады.

Меняю Доманово на Хельсинки

С советских времен в здешнем гарнизоне квартировали еще и часовые неба — зенитная ракетная бригада. Бригада имела хорошее оружие для своего времени — комплексы «Оса». Эта воинская часть и в белорусской армии сохранилась. На рубеже двухтысячных годов ее отсюда перебросили на Брестчину, в Доманово. Может, такой маршрут и был оправдан стратегически, но для офицеров и их семей переезд в лесной гарнизон показался тяжелым. Некоторые и не поехали в домановские леса. Уволились, чтобы остаться в городе.

Уже лет двадцать марьиногорцы имеют возможность хоть ежедневно и без всяких виз посещать «Хельсинки». Здесь есть целый так называемый финский квартал. Ведь, как и в Барановичах, здесь в конце СССР строили городок для советских частей, которые выводили из Германии. Тендер выиграли строители из Финляндии. Имя «Хельсинки» получил возведенный ими универмаг.

Кстати, сюда, как и в Барановичи, войска из Германии не пришли. Трудно предположить, как бы тогда выглядел гарнизон, получив из Германии еще одну боевую полноценную дивизию. В новые квартиры с радостью заселялись местные военные. Новостройки предлагали тогда даже минским бесквартирным — и некоторые соглашались: уж очень необычно выглядело созданное финнами жилье. У нас тогда так строить еще не умели.

Основу сегодняшнего гарнизона составляет та самая знаменитая 5-я бригада спецназа. Она сейчас здесь одна за всех. В прошлом году соединение отметило полувековой юбилей. Туда по-прежнему мечтают попасть на службу белорусские юноши. И, как и раньше, это не каждому по силам.

Викентий Ключник, 5 декабря 2013 года. Источник: газета «Звязда»,

в переводе: http://zviazda.by/2013/12/24388.html