Судьба заброшенных зданий не очень счастливая. Долгое время они стоят и разрушаются, пока не будет принято одно из двух решений: либо перепрофилировать объект под что-то другое, либо снести, если он пришел в негодность. В последнем случае он грозит обрушением. И в таком случае на помощь приходят специалисты взрывотехнической службы Министерства по чрезвычайным ситуациям.
Как-то приходилось воочию наблюдать снос старой водонапорной башни в одном из городов. Старая конструкция уже давно не использовалась по назначению. К тому же сооружение явно обветшало. Специалисты выставили оцепление и никого в опасную зону не подпускали. Тем временем от здания отошли последние люди. Прошло несколько минут. Вдруг в воздухе раздался звук «Тр-рум». Из-под низа башни выбился столб густой пыли. Конструкция дрогнула и начала оседать, падая на бок. Раздался глухой стук удара. Через несколько минут на месте, где раньше стояла башня, остались только густая пыль и кучи мусора...
— Совсем скоро моему подразделению исполнится двадцать лет, — рассказывает начальник Центра взрывотехнической службы Республиканского отряда специального назначения МЧС Александр Кутасин. — 23 декабря 1995 года приказом Министерства внутренних дел была создана взрывная служба в Республиканском специализированном отряде военизированной пожарной службы. Через шесть с половиной лет ее переквалифицировали в взрывотехническую службу уже Министерства по чрезвычайным ситуациям. А уже на ее базе в конце 2007 года был создан Центр взрывотехнической службы.
При этом в Украине и России аналогичные структуры появились даже раньше. У нас же взрывная служба создавалась для того, чтобы оперативно сносить разнообразные аварийные здания и предупредить их самостоятельное обрушение, от которого рискуют пострадать люди и хозяйство. После исчезновения с политической карты мира Советского Союза недостроенными по всей стране из-за стремительного сокращения финансирования остались многие объекты. И их просто бросили как есть, часто без какой-либо консервации — даже и сейчас таких зданий сохранилось еще довольно много. Они начали приходить в упадок. Бетонные, кирпичные и металлические конструкции разрушались под открытым небом. Но многим зданием «помогали» в этом не очень чистые на руку местные жители, которые вдруг открыли для себя источники строительных материалов, которые можно было добыть фактически «на халяву». Они начинали разбирать их самовольно. Здания обрушивались, гибли люди. Также в 90-е годы прокатилась волна преступлений, когда насильники и грабители затягивали своих жертв в заброшенные постройки. И надо с этим что-то делать...
Первая ассоциация, возникающая со словом «взрывник» — это ликвидация боеприпасов, которые остались в нашей земле еще со времен войны. Однако мысль эта обманчивая. Перечень ведомств, занимающихся обезвреживанием «сюрпризов» со времен войны, был уже довольно давно утвержден соответствующим постановлением Совета Министров. Министерство по чрезвычайным ситуациям в него не вошло.
«Аварийные здания в столице пока не сносили»
Существуют два способа сноса аварийных сооружений. Первый из них — механический, когда строение разрушают специальные краны, бульдозеры, экскаваторы... Но процесс этот может быть довольно длительным, а с каждым днем расходы на снос только увеличиваются. Могут возникать и сложности, например, при работе на высоте. Другое дело — снос с помощью взрывчатки, когда сам процесс резко ускоряется.
— С течением времени сложилась одна интересная особенность: подрыв старых и ненужных водонапорных башен, дробление фундамента в Минске — это у нас было, а вот аварийные здания мы в столице пока не сносили, — вспоминает Александр Кутасин. — Связано это с тем, что в мегаполисе под землей идет много коммуникаций, надо учитывать и наличие линий метро, а также довольно плотную застройку. Все это могут повредить сотни тонн строительного мусора, которые мгновенно обрушиваются на землю. Но если ситуация угрожает жизни и здоровью людей, системам жизнеобеспечения и хозяйственной деятельности, то сотрудники взрывотехнической службы готовы предупредить угрозу даже в условиях большого города.
От заявки до устранения — полторы недели
Если поступила заявка на снос аварийного сооружения, на место тут же отправляются специалисты взрывотехнической службы, чтобы оценить обстановку и провести полную экспертизу объекта. Экспертам предстоит вычислить безопасное расстояние, сторону, в которую можно «класть» сооружение, характер подрыва. Берутся сведения о точном размере конструкции, строительном материале и его прочности, дате постройки, определяется процент ветхости, толщины стен... Эти обстоятельства можно перечислять очень долго. Наконец вся собранная информация ложится в основу проекта сноса постройки, который выполняется с помощью специализированной литературы. Проект согласовывается с заказчиком и Госпромнадзором. И если консенсус, как говорится, достигнут, то назначается день, когда специалист заложит заряды в нужные места и приведет в действие взрывную машинку.
— От момента подачи заявки до устранения сооружения проходит немного времени: неделя-полторы, — утверждает Александр Кутасин. — Если же снести конструкцию нужно как можно скорее, мы это делаем. Наши специалисты, кроме сноса зданий, угрожающих безопасности людей, выполняют и соответствующие платные услуги по заявкам субъектов хозяйствования. Делается это за деньги, которые наполняют фонд внебюджетной деятельности и идут на дальнейшее совершенствование не только взрывотехнической службы, но и других служб МЧС.
Западная Двина скучать весной не дает
История центра начиналась с четырех человек, которые отправились учиться взрывному делу в Санкт-Петербург. С течением времени их сил начало недоставать. И соответствующие взрывотехнические службы появились уже в областных управлениях — в Витебске, Гомеле, Могилеве. На Минщине она работает в Молодечно. А вот на Брестчине мастера взрывного дела дислоцируются в Пинске. На то было несколько причин. Во-первых, определенная инфраструктура и кадры остались там еще с советских времен, не надо было все создавать с нуля. А во-вторых, в задачи белорусских взрывотехников входит не только снос ветхих зданий, но и подрывы льда на реках весной. Например, на западе Полесья много рек текут из Украины и впадают в Припять уже в Беларуси, где лед сам по себе разрушится вовремя не успевает. Образуется ледяная пробка, воде деваться некуда, и она начинает идти на деревни и поля...
— Своеобразным индикатором для нас является Западная Двина, особенно в районе Дисны и Верхнедвинска, — говорит Александр Кутасин. — При этом отмечу, что взрывная технология защищает мосты и гидротехнические сооружения. Например, через наши реки переброшено много небольших, но важных деревянных мостиков, соединяющих населенные пункты по обеим сторонам рек, по которым ездит сельскохозяйственная техника... И большая масса льда при ледоходе портит эти конструкции. Если, конечно, его вовремя не сломать.
А вот большим железобетонным мостам это явление не угрожает, так как на них установлены специальные ледорезы. Две весны, к счастью, прошли без наводнений, но это постоянно продолжаться не будет. Тем не менее, взрывотехнические службы министерства были готовы к развитию любой ситуации, связанной с этой природным явлением.
Стать мастером взрывного дела непросто. Нужно иметь техническую специальность, и желательно строительную. Люди, которые занимаются ликвидацией конструкций, должны представлять, как они возводились и из каких компонентов состоят. Будущих взрывотехников ждут специальные курсы и сложные испытания — от их знаний будет зависеть безопасность других людей. Ведь главный принцип у спасателей — «не навреди»...
Валерьян Шкленник, 29 апреля 2015 года. Источник: газета «Звязда», в переводе: http://zviazda.by/2015/04/81523.html