Экономика знаний и ее кадровое обеспечение — тема беседы нашего корреспондента с известным белорусским экономистом и аналитиком Л. Заико.

— Леонид Федорович, хоть до начала решительных изменений в ВУЗах, имеющих целью максимально приблизить образование к производству, еще есть время, но в профессорско-преподавательских кругах да и в студенческой среде эта тема одна из самых дискуссионных. Чем вызвана ее злободневность?

— Неизбежным наступлением третьей промышленной революции. Ее последствия могут быть в значительной степени непредсказуемы, а потому нам нужно заранее готовиться к изменениям в глобальной экономике. Современное производство становится очень сложным и в недалеком будущем превратится в экономику знаний. Примерно через 20 лет в экономике будут работать, образно говоря, не руки и ноги, а преимущественно ум (или, иначе говоря, знания). Неслучайно сегодня между развитыми странами и странами, которые динамично развиваются, набирают темп, идет жесткое соревнование за то, кто быстрее создаст более эффективную мыслительную составляющую национальной экономики.

— Пока эта экономика знаний сформируется… А предприятиям уже сегодня нужны молодые и квалифицированные кадры, которые сразу, с первых дней на производстве, как говорится, брали бы быка за рога. Руководители заводов и фабрик жалуются на то, что выпускников ВУЗов приходится еще почти год доучивать профессии.

— Да, задача привития студентам любви и уважения к работе на предприятии по избранной специальности стоит остро. Об этом вам скажут на любом предприятии. У каждой стороны свой практический интерес. Директора и главные инженеры предприятий хотят сразу иметь готовых специалистов. Так пусть начальники сами шевелятся ради этого. Во всем мире крупные промышленники заранее думают о смене. А для этого не надо выдумывать что-нибудь особенное. Достаточно представителям предприятия стать своими людьми в том ВУЗе, который готовит специалистов по их профилю. Примечать способных студентов второго-третьего курсов, приглашать на производственную практику, может, даже частично оплачивать обучение с условием последующего распределения на предприятия. А можно пойти и на более радикальные шаги. Еще в середине учебы брать перспективного студента на постоянную работу в качестве стажера, выплачивать ежемесячно, скажем, 500 тысяч рублей, предоставлять льготы — в частности, гарантировать после окончания ВУЗа интересную работу с высокой оплатой.

Короче, уже во время обучения молодого человека участвовать в его формировании как специалиста с учетом специфики конкретного производства. Кстати, так делают известные английские, американские и другие иностранные корпорации. Их топ-менеджеры не жалуются университетским профессорам на то, что их воспитанников приходится потом доучивать. Определяют способного студента и «лепят» из него высококлассного специалиста. Между прочим, по такому принципу работает с молодым пополнением наша белорусская «силиконовая долина» — Парк высоких технологий. Там, как я слышал, талантливую молодежь ищут уже в школах. А как же иначе? Наше будущее — в сильном развитом интеллекте. А рассуждать в общем о том, что высшая школа, дескать, недорабатывает в деле практической подготовки для конкретного завода или отрасли, — напрасный труд.

— Что мешает быстрой адаптации отечественного высшего образования к нынешним и будущим интересам национальной экономики?

— Тут несколько причин. Одна из них — отсутствие широкой дискуссии по этой теме. Я не стал бы делать кавалерийскую атаку на университеты. Сначала следовало бы разобраться с ситуацией в высшей школе. У нас есть ВУЗы, где за последние 10 лет произошло ухудшение интеллектуальной ситуации. Есть ВУЗы, где на кафедрах остались преимущественно пенсионеры, нередко очень уважаемого возраста. Молодежь не стремится работать в ВУЗах, а это значит, что над научными школами нависла угроза постепенной самоликвидации. Когда исчезает научная школа, то университет словно теряет свою значимость, привлекательность. А самое опасное в том, что возникает угроза преемственности поколений ученых. Качество образования зависит от качества профессорско-преподавательского состава университетов. Это аксиома. Сегодня преподаватели чрезмерно загружены бумажной работой, составлением многочисленных отчетов, справок и т. д. Значит, меньше времени посвящается живой научной деятельности, исследованиям, повышению преподавательской квалификации. Мне кажется, что такого вала бумаг в ВУЗах не было даже во времена Брежнева.

— И что можно сделать, чтобы без особых финансовых инвестиций существенно улучшить учебный процесс?

— Да хотя бы привлечь внимание общественности и власти к деятельности ученых, их достижениям, устремлениям, многим проблемам… Ранее в обкомах партии первые секретари регулярно встречались с профессорами ведущих ВУЗов, осуществляли, как сегодня сказали бы, совместные проекты. Я не помню, чтобы сейчас губернаторы приглашали к себе именитых ученых обсудить за чашечкой кофе насущные проблемы области, наметить пути их решения общими усилиями.

У нас, например, каких только конкурсов не существует. Одних только конкурсов красоты несколько, которые активно поддерживаются и освещаются телевидением, другими СМИ. Не жалко ни эфирного времени, ни газетной площади для популяризации иногда странноватых амбициозных молодых мужчин и женщин, которые сами себя называют «звездами», ведут банальные и иногда очень глупые разговоры с претензией на оригинальность. Но я не знаю серьезных конкурсов на лучшего молодого ученого среди талантливых физиков, экономистов, биологов и т.д. Нет интересных передач по научной тематике.

— И что, лекции в эфире читать?

— Почему бы и нет? Я относительно недавно открыл для себя «Радио России». В одном российском городе случайно включил это радио и с удовольствием прослушал лекции по космогонии (отрасль науки, в которой изучается происхождение и развитие космических тел и их систем, звезд и галактик, туманностей), истории культуры, которые читали знаменитые российские ученые. Почему и нам не перенять этот опыт?

— При всех явных и не видимых глазу непосвященного человека недостатках нашего высшего образования к нам едут учиться из-за рубежа. И количество иностранных студентов растет. Как вы оцениваете этот факт?

— И хорошо, что едут. Их будет еще больше, если мы сумеем успешно провести реформу высшей школы, поможем ей избавиться от формализма, серости и непрофессионализма в учебном процессе, чрезмерного бумаготворчества. Я бы вообще на три года запретил писать преподавателям ВУЗов отчеты. Только передавать в инстанции самую необходимую информацию, а также информировать о количестве ссылок в интернете на первую пятерку руководителей университета, точнее, их научные работы, публичные выступления. На это обстоятельство хочется обратить внимание. Существует так называемый индекс цитируемости автора научных статей, изданий. Однако ректоры и проректоры наших ВУЗов настолько загружены административными повседневными заботами, что не имеют времени вести научную работу. Значит, и цитируют их мало. И не удивительно, ведь они постепенно отходят от науки, исследований. И это не их вина. Помню, бывший ректор института народного хозяйства Федор Боровик говорил нам, тогда молодым аспирантам, что он на руководящей должности лишился возможности заниматься наукой.

— Как же тогда разгрузить ректораты от повседневных хозяйственных и административных забот?

— Опять обратиться к лучшим примерам зарубежной практики. Скажем, сделать так, чтобы ректор возглавлял (говорю примерно) сенат университета или научный совет и отвечал преимущественно за науку и учебный процесс. А административное руководство ВУЗа поручить другому лицу. Тогда у ректора и его заместителей будет больше времени для совершенствования учебного процесса, более конкретной работы с молодыми талантами, перспективными аспирантами. В тех же немецких университетах есть должность канцлера (он назначается государством), который отвечает за правильное использование финансов, в том числе и государственных средств, за решение организационных проблем.

Давайте поставим вопрос таким образом: высшее образование нужно для сегодняшнего дня или завтрашнего? Разумеется, для завтрашнего. Как известно, знания — это товар, который быстро портится. Через пять лет практические знания устаревают. Поэтому я уверен в том, что наука, исследовательская работа в лабораториях будет постепенно перемещаться из институтов НАН в университеты. Согласно мировой практике, наука и преподавание идут рядом и одновременно развиваются. Это прекрасно — видеть в студенческой аудитории преподавателя, который успешно занимается научной деятельностью. Посмотрите, где в последнее время делаются открытия мирового значения за границей? В университетах.

Сегодня отечественное высшее образование в определенном смысле стоит на пороге перемен. Речь идет о качественном улучшении подготовки специалистов высшей квалификации. В белорусской системе высшего образования есть много положительного. Мы, например, сохранили все ВУЗы, ни один из них не закрыли. Мы постепенно превратили почти все ВУЗы в университеты. Мы в основном сами обеспечиваем себя кадрами.

— А как вам идея всеобщего высшего образования?

— Она не нова, но, на мой взгляд, проблематична. Литве перед вступлением в Европейский союз чиновники из Брюсселя сделали замечание, что в стране выпускается много специалистов с высшим техническим образованием: инженеров готовят больше, чем вся Германия. Кстати, численность населения Литвы где-то в 20 раз меньше, чем в Германии. Поэтому Вильнюсу было рекомендовано в добровольно-принудительном порядке провести существенное сокращение набора студентов на инженерные специальности. И Литва была вынуждена согласиться.

А есть противоположные примеры… Мой хороший знакомый профессор Берлинского университета рассказал мне такую историю. После присоединения ГДР к ФРГ в немецких ВУЗах новых земель решили готовить квалифицированных специалистов для банков. Но потенциальные работодатели — западногерманские банкиры — быстро охладили их пыл: не занимайтесь расточительством времени и денег, лучше дайте студентам хорошую теоретическую базу, а работать мы их научим сами в наших банках. Вот так была решена судьба подготовки банковских работников в бывшей ГДР. Ну как вам подходы к образованию в объединенной Европе? Но вернемся в нашу страну. Сегодня в Беларуси существует достаточная материальная база: здания ВУЗов, общежития, профессорско-преподавательский персонал и т.д., для того, чтобы при желании дать высшее образование всем выпускникам средней школы.

— А нам это надо?

— Вопрос справедливый: действительно, а зачем? Куда мы денем эту армию молодых людей с дипломами? Где и куда устроим их на работу? Хотя давайте посмотрим, кто лидирует по числу выпускников ВУЗов. В тройке лидеров — три страны: Южная Корея, Канада и Россия. В последней 57 процентов молодых людей имеют высшее образование.

— Знаете, в России столько бродит «липовых» университетских дипломов, столько возникло новых малопонятных ВУЗов, которые, как блины, пекут дипломников, что я бы не удивился, если бы цифра достигла 90 процентов…

— Я слышал об этих недостатках в российском образовании. Там власти уже принимают конкретные меры по упорядочению ситуации в высшем образовании. Тем не менее в России по-прежнему сильная высшая школа, и нам с ней следует сотрудничать по различным направлениям, в том числе и в подготовке специалистов высшего образования завтрашнего дня.

Беседовал Леонид Лохманенко, 21 августа 2012 года.

Источник: газета «Звязда», в переводе: http://zvyazda.minsk.by/ru/archive/article.php?id=101738&idate=2012-08-21