Разговор с известным белорусским экономистом Леонидом Заико о том, что слушать рекомендации иностранных советников стоит, а жить лучше своим умом.

— Леонид Федорович, сегодня в Минске проходят мероприятия, приуроченные к 20-летию установления дипломатических отношений между Беларусью и другими государствами. Примерно 20 лет назад начали налаживаться и отношения с финансовыми учреждениями глобального значения: Всемирным банком, Международным валютным фондом и т. д. На их представителей тогда еще, можно сказать, советские экономисты нередко смотрели, как на пришельцев из космоса. Теперь же с высоты прожитых лет рекомендации теми благодарными слушателями уже воспринимаются достаточно скептически. Между прочим, и вами тоже. По каким причинам, что случилось?

— Изменились времена, изменились и мы. А тогда, в 1991 году, состоялись первые контакты с зарубежными экономистами, в том числе сотрудниками Всемирного банка. Помню, очень часто собеседники не понимали друг друга, ибо говорили о различных экономических условиях, по-разному смотрели на состояние экономики и финансов в наших молодых странах. Мы, бывшие советские республики, просили четких и ясных рекомендаций, спрашивали, что делать, а Запад смутно представлял, что же нам предложить, как нам помочь поскорее выбраться из трясины экономических проблем. В 1993 году мне довелось в Вашингтоне повстречаться с ведущими сотрудниками Всемирного банка и Международного валютного фонда. Скажу честно, они произвели на меня не самое лучшее впечатление. В ходе дискуссии, когда мы пытались "вытащить" из них полезные советы, они часто отвечали: вы сами ищите выход, мол, вы лучше знаете свою ситуацию. После тех встреч я придерживаюсь несколько наглой позиции: если я из Беларуси, то я и знаю лучше иностранцев, что и как у нас надо делать.

— Простите, но вы на самом деле, видимо, слишком самоуверенный. Если дельный совет, то грех им не воспользоваться. Не так ли?

— Оно как раз так, но слушать рекомендации иностранных советников надо, но жить своим умом. Здоровее будет. Насчет бездумного выполнения советов самый яркий пример — это Киргизия. Там чрезвычайно внимательно и послушно относились ко всем авторитетным рекомендациям извне. Что бы ни советовали по приватизации, денежной политике, скажем, эксперты Международного валютного фонда, консультанты из других организаций, киргизы во главе с тогдашним президентом Акаевым реализовывали все советы с энтузиазмом и безупречно. За это страну поощрили — первой среди постсоветских республик приняли во Всемирную торговую организацию. А в результате получилось, что экономика постепенно разрушалась и пришла в упадок, одновременно значительно выросло социальное напряжение в обществе, протестные настроения охватили различные слои населения. А дальше — революции, вооруженные государственные перевороты.

— Короче, доверяй, но проверяй. Однако как тогда нам — белорусам, россиянам, украинцам — можно было "проверить" рекомендации образованных представителей из богатых капиталистических стран, где и зарплаты были несравнимы с нашими, и в магазинах всего навалом, а у нас народ задыхался в очередях за малопривлекательной и совсем не вкусной вареной колбасой, элементарными потребительскими изделиями.

— Действительно, тогда многое делалось путем проб и ошибок, так как развал СССР и лагеря социализма, что бы сегодня ни говорили, застал всех врасплох. А потому никто — ни на Востоке, ни на Западе — не знал, как системно и с минимальными материальными и моральными потерями выстроить переход от жесткой централизованной плановой экономики к рыночной экономике с частной собственностью, конкуренцией, своими правилами ведения бизнеса и свободной торговлей. На этот счет не было ни соответствующего опыта, ни знаний, ни теоретических разработок. Правда, придумали термин — страны с переходной экономикой. Зато в постсоветских республиках был сильно ослаблен государственный и общественный контроль, что в своих корыстных целях использовали проходимцы и мошенники разного калибра. Буйно расцвела коррупция, особенно во время бандитской приватизации в России и в Украине.

Именно 20 лет назад начали создаваться мифы о западной панацее для стран с переходной экономикой, к которым относится и Беларусь. Но справедливости ради отмечу, что были и полезные беседы, дискуссии с зарубежными экспертами. Помню, на одной из встреч в Москве российских и белорусских экономистов с известными западными коллегами мы узнали много интересного. Был содержательным и первый тематический лекционный курс в Минске по макроэкономике для ответственных сотрудников госаппарата, преподавателей экономических дисциплин. Его прослушали известные в стране люди, которые занимали или занимают сегодня далеко не последние посты в экономике, государственном управлении. Вместе с тем мы уже тогда столкнулись с проявлениями западного экономического мифотворчества. Среди мифов самым известным стал так называемый "Вашингтонский консенсус".

— Откуда такое название, его что, в Вашингтоне придумали?

— У "Вашингтонского консенсуса" интересная и поучительная история происхождения. В начале 90-х годов группа экономистов и экспертов в ООН, Всемирном банке и Международном валютном фонде взялись за разработку модели реформ для стран с переходной экономикой. Ее суть сводилась к трем основным общим тезисам: стабилизация, либерализация и институциональные преобразования. Авторами модели были преимущественно американцы, отсюда и название — "Вашингтонский консенсус". Эта модель мало чем напоминала консенсус и не была похожа на программы мер и действий в нашем обычном представлении. "Консенсус" представлял собой набор общих пожеланий.

Получилось так. Джон Уильямсон, сотрудник Всемирного банка, штаб-квартира которого находится в Вашингтоне, провел небольшой опрос среди знакомых экономистов, политологов, ученых и политиков с целью выяснить, какие факторы экономического роста являются главными для стран Латинской Америки. Наиболее распространенные ответы нескольких десятков человек и легли в основу того, что назвали "Вашингтонским консенсусом". Потом его авторы посчитали: выработанные ими выводы подходят и странам с переходной экономикой Центральной и Восточной Европы. Вот так в значительной степени случайно результаты одного неформального опроса одного американского экономиста-ученого для одного региона планеты стали чуть ли не классической схемой проведения реформ для бывших советских республик. Самое интересное в этой истории то, что профессор Уильямсон был очень удивлен тем, какое внимание в мире неожиданно уделили результатам его опроса, неоднократно выражал свое недоумение по этому поводу.

— Формализм в классическом виде?

— Не совсем. "Вашингтонский консенсус" приобрел популярность потому, что содержал набор общих деклараций и рекомендаций, которые при желании можно трактовать очень широко — так и так, которые якобы подходили каждой стране Центральной и Восточной Европы. В "консенсусе" не было никакой конкретики. А там жадно ждали от Запада ценных советов, а лучше — рыночной панацеи от всех многочисленных экономических болезней и проблем.

— Такое впечатление, что сегодня, после печально известного ипотечного кризиса в Соединенных Штатах, который постепенно перерос в глобальный финансовый кризис; после событий вокруг Греции в Европе, которые грозят развалом еврозоны, уже найдется мало желающих верить любому такому "консенсусу". Даже при наличии в нем конкретики. Вы согласны?

— Частично. Все эти 20 лет непрерывно шел процесс активного осмысления того, что есть для нас на Западе полезного и бесполезного, что достойно подражания, а на что лучше не обращать внимание. Экономисты Беларуси, России, Казахстана и Украины продолжают и сейчас работать в направлении взаимодействия с мировой экономикой. Глобализацию никто не отменял. В свою очередь западные эксперты и исследователи более предметно и обстоятельно изучают нас, сравнивают свои прежние рекомендации с сегодняшним днем в тех же странах Единого экономического пространства. Теперь международные эксперты куда лучше владеют ситуацией. Между прочим, специалисты Всемирного банка заранее предсказывали глобальный финансовый кризис, что говорит об их высокой квалификации.

Не стоит забывать, что Всемирный банк и Международный валютный фонд работают как коммерческие финансовые структуры: деньги берут под один процент годовых, скажем, в Швеции или Японии, а нам дают уже под пять процентов. Они зарабатывают на нас. Не надо питать никаких иллюзий насчет их благотворительности.

— Леонид Федорович, раньше часто можно было услышать критические замечания о том, что во Всемирном банке и в Международном валютном фонде на первых ролях слишком много представителей США. А что вы думаете по этому поводу?

— Сегодня ситуация несколько иная. В офисах этих финансовых структур, например, во Всемирном банке, уже больше работает специалистов из Латинской Америки, представителей Индии, некоторых других азиатских и даже африканских стран. Там мало европейцев, например, немцев или французов, во Всемирном банке их почему-то не любят.

— Если продолжить развитие вашего тезиса о необходимости "жить своим умом", то нужно ли нам дальше тесно сотрудничать с глобальными финансовыми структурами, регулярно приглашать их миссии к нам?

— По большому счету сегодня Всемирный банк и Международный валютный фонд нам не очень-то нужны. Они интересны для нас с точки зрения статистики, прогнозов на ближайшую и дальнюю перспективу. Прогнозы — повседневная практика в деятельности Всемирного банка. Его сотрудники, представляющие собой международную сборную команду квалифицированных экономистов, постоянно анализируют отчеты более чем 170 стран мира и на базе сделанных выводов стремятся предсказать пути экономического развития планеты. В этом смысле Всемирный банк и Международный валютный фонд представляют для нас ценность.

Как и оперативная аналитика экспертами этих структур современных событий и явлений в экономике и финансах. Например, в мире возникло новое доселе явление — в масштабах планетарного производства экспорт начал преобладать над импортом – словно кто-то делает глобальные приписки. Хотя по логике показатели экспорта и импорта должны быть равны, как говорится, по нулям и без каких-либо разбежек. Но они, тем не менее, возникли в результате определенных процессов, чем вызвали озабоченность многих экономистов: как такое случилось?

— И почему же вместе все страны мира больше продают, чем покупают?

— Образовались механизмы разделения технологических процессов внутри корпораций, в практику вошли так называемые трансфертные цены, манипуляции с капиталом и т. д. Все это и способствовало возникновению этого нового явления. На него обратили внимание как раз эксперты Всемирного банка. Но к их советам и рекомендациям, которые вообще теоретически правильные, все же стоит относиться осмотрительно, критически их осмысливать, прежде чем начать внедрять. Ведь на нашей белорусской земле не каждая теория приживется и будет эффективно работать.

— Пусть иностранные советчики многое "не догоняют" в нашей действительности, но почему же отечественные экономисты не составят, скажем, свой "Минский консенсус"?

— Когда-то известный и талантливый советский экономист Леонид Абалкин сказал, что наша экономика будет лучше, когда будут у нас и лучшие экономисты. К сожалению, мало их сегодня. По этой причине в прошлом году мы пережили довольно сильные финансовые и экономические потрясения. Профессиональные, с отличным образованием и соответствующим опытом экономисты — это своеобразные фильтры, которые должны не пропускать экономически нецелесообразные решения, заранее сигнализировать властям и обществу об их опасности.

Беседовал Леонид Лохманенко, 24 марта 2012 года.

Источник: газета «Звязда», в переводе: http://zvyazda.minsk.by/ru/archive/article.php?id=95060&idate=2012-03-24