Трагедия реальная и метафизическая

Появился повод посмотреть короткометражный фильм Виктора Аслюка «Русский». Во-первых, действие картины разворачивается в 1915 году во время Первой мировой войны, а в связи со столетием с ее начала эта тема сегодня актуальна. Национальный кинематограф в лице киностудии «Беларусьфильм» вышеупомянутую тему практически обошел стороной. Во-вторых, стало известно, что картина будет участвовать в конкурсе международного фестиваля короткометражного кино в греческом городе Драма. Убеждена, нам не хватает по-хорошему неоднозначных фильмов, а картина Виктора Аслюка оказалась именно такой.

Виктор Аслюк — режиссер, который стал известен именно своими документальными лентами, он имеет особый взгляд на мир, является любителем белорусской литературы (мол, здесь есть все и обо всем) и членом Европейской киноакадемии (единственный в нашей стране). Можно считать многозначительным шаг к игровому кино (не первый раз, но все же).

«Русский» снят по мотивам повести Максима Горецкого «На империалистической войне». В картине только два героя (немногочисленную массовку, которая появилась в коротком эпизоде, можно не брать в расчет). К счастью, война не стала единоличным владельцем тематической канвы фильма. Но и отводить только безликую роль антуражу невозможно. Несмотря на то, что в картине нет ни одной батальной сцены, масштабных стратегий и трагедий, активного военного действия, война, тем не менее, постоянно присутствует в роли одного из главных героев, чего-то фатального и необъяснимого, что так или иначе заражает собой воздух и каждого, кто им дышит.

Главными героями стали двое мужчин из вражеских армий (русской и австрийской), но связанные узами славянской национальности (белорус и украинец). И языка в фильме два — белорусский и украинский, хотя и мало возможностей их услышать. И обращение «брат» здесь много значит, особенно когда каждое слово как гром среди ясного неба. У героев нет имен, так как они могут только отвлечь от главных определяющих ярлыков: национальность и армия. Третий — лишний.

На фото: кадры из фильма «Русский»

Среди бескрайних пейзажей встречаются два фактических врага. Один наводит на другого ружье, когда тот жует с флягой в руках. «У меня есть водка». Что тут скажешь (и сделаешь)? Выпили вместе, прикусили хлебом, украинец родную песню завел. Как после этого отреагируешь на дилемму «отвести к своим или разойтись в разные стороны»? Однозначно в разные стороны: мол, «Я тебе ничего не сделаю, братец». И потопали солдатскими сапогами по славянской грязи, украинец завел песню на немецком...

С первых минут картина настораживает своей медленной манерой, тягучим повествованием, наполненным натуральными, но такими же мерными звуками шагов, капания воды на дно котелка, скрипа ручки, щебета птиц и только редкими децибелами человеческого голоса. Тишина обещает случиться чему-то неминуемому и безвозвратному. Подтверждает это и темный тон, но серость в этом случае не следует воспринимать как нечто заурядное и неинтересное, так как характер художественной обрисовки кадра оказался невероятно красочным.

Минимализм в фильме проявляется во всем: в количестве героев, диалогах, динамике, месте действия (природа и больше ничего). Это служит еще большим контрастом всему, что сопровождается мощным словом «война». Но это действительно война, правда, намеренно уединенный ее участок.

Эту локальную территорию, по сюжету нейтральную, режиссер любовно обрисовал впечатляющими штрихами (кадрами), аскетическими красками и панорамными ракурсами. Образ природы здесь явно без намерения им любоваться, он воссоздан без ярких акцентов и контрастов. Однако, несмотря на это, он имеет величественный, грандиозный вид, отчего, право, я готова отдать природе роль четвертого главного героя. Она очень многословная. Своей мрачностью она отражает текущие события и трагедию человека, в то же время, несмотря на войну, она действительно красочная, вопреки мерзкой человеческой природе. Одинокая фигура человека в кадре среди бесконечной и безграничной натуры еще сильнее отделяет и место, и героя от предполагаемого внешнего антуража. Один из таких захватывающих кадров (ракурс сверху: солдат-белорус идет по тропинке, а вокруг — солнечные переливы и сильный ветер) показан на первых минутах картины, и после него хочется окончательно и бесповоротно этому фильму верить.

«Русский» («На империалистической войне») — размышление о том, что все же сильнее в мире, обществе, сознании человека и вообще. Национальная близость (украинец белорусу/славянин славянину брат) или принадлежность к армии, в которую обычного человека (не важно, крестьянина, ремесленника или купца) мобилизовали. И несмотря на то, что это не только рассуждение, но и резюмирование, окончательного ответа нет и быть не должно.

Наконец можно заговорить о третьей причине актуальности картины. Славянин славянину брат — сейчас самая горячая и неизбежная тема любой компании. Картина жирными мазками подчеркивает наболевшее и подтверждает сегодняшние события. Как думаете, что делает персонаж-белорус, услышав немецкую песню из уст «брата»?..

Искусство говорит все о том же из года в год, а славянин славянину все еще не брат.

Масштабность трагедии войны, потери, цифры и статистика вытеснены трагедией одного человека в условиях, где каждая ситуация патовая. Например, если и брат, и враг в одном лице, семейный человек, такой же солдат (а с другой стороны, принципиально другой) погибает от руки твоей.

Принадлежность к армии оказалась сильнее, но нельзя окрестить исход фильма только следствием решения банальной дилеммы. В момент, когда украинец пел немецкую песню, о чем мог думать белорус? Может, это не просто вспышка гнева, не просто ненависть ко всему враждебному, которая проснулась от немецкого языка, но и чувство возмущения от того, что брат борется на противоположной скверной, чужой стороне. От того, что все получилось так, именно так. Грянула война и банально, бесцеремонно отняла жизни, рассорила людей, уничтожила надежды на лучшее будущее и перечеркнула все прежние усилия. И все вроде бы понятно, полярно и однозначно. Немец — враг. Русский — друг. Геройство — хорошо. Дезертир — предатель, а измена — плохо. Все определено до того момента, пока не встретишь мобилизованного в австрийскую армию украинца, и здесь система взглядов и понятий ломается. Если есть чисто человеческое решение — разойтись в разные стороны, есть и поступок, социально обусловленный. И неизвестно, можно ли социальное и нравственное в этом случае разграничивать или, наоборот, объединять.

Значит, трагедия, и не одна. Чувствительная, реальная, материальная — смерть человека (в этом случае украинца). Это означает: еще один потерянный человек, муж, который не вернулся, дети-сироты, тяготы на женские плечи. И трагедия метафизического плана, трагедия личности (белоруса), которая запуталась в дебрях человеческих отношений и условий.

В фильме так мало слов, что мимика, выражение лица и взгляды оказываются куда более красноречивыми, хотя и намеренно будто не эмоциональными. На них нельзя не обратить внимание, крупные кадры выделяют их — живые — из общих серых красок. Настороженность, страх, подозрение, любознательность, расслабленность, напряжение — считываются на раз. И каждый эпизод маркируется выражением лица героев.

Невероятная способность актеров выражать чувства с одновременной сдержанностью. Михаил Барскович и Алесь Жданович (белорус и украинец) в совершенстве органичные и четкие в своих ролях.

Единственный раз герой фильма выразит эмоции и это вызывает мощный эффект, становится апогеем получасового фильма. Защемит и не отпустит.

По-хорошему неоднозначный «Русский».

Ирена Котелевич, 12 сентября 2014 года.

Источник: газета «Звязда», в переводе: http://zviazda.by/2014/09/52878.html

Еще по теме:

• Рецензия на книгу Максима Горецкого «На империалистической войне»
• Режиссер Виктор Аслюк: «В документальном кино столько же правды, сколько в игровом»